Янис снова фыркнул.
― Спальник тебе дали!
Резким движением он сдернул с чужака одеяло и швырнул девочке. Неопределенно шевельнул бровью, увидев «заплатку» на боку. В падавшем из двери свете вчерашняя работа Инн выглядела убого и неряшливо.
Чужак никак не отреагировал, только подтянул ноги плотнее к груди, чтобы сохранить тепло.
Янис зашел за спину чужака и присел на корточки возле его головы. А потом вдруг опустил колено ему на горло.
От неожиданности и непостижимости происходящего Инн потеряла дар речи. Несколько долгих мгновений она лишь хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и завороженно смотрела, как чужак задыхается. Он лишь беспомощно дернулся в неэффективной попытке освободиться, слишком ослабший и все еще не пришедший в себя.
― За что? ― наконец смогла прошептать пораженная девочка.
Янис не ответил. Резко отпустил чужака, так же внезапно, как придавил. И ровно за миг до глубокого, судорожного вдоха что-то прижал к лицу своей жертвы.
― Не надо!
Вдох. Второй.
На третий чужак всхлипнул, словно захлебываясь воздухом, и Янис наконец убрал подушку мха от его лица. Встал. Презрительно дернул уголком рта. Вышел, оставив дверь открытой.
Инн хлюпнула носом. Ступор отступил, и она вдруг поняла, что по щекам текут слезы.
― Он же почти очнулся, ― шепот на грани срыва в рыдания.
Вытерла сопли рукавом. Достала из сумки бутылек со спиртом, капнула на ладони и принялась отматывать марлю. Ее оставалось совсем чуть-чуть, но убрать споры хватит. Снаружи раздались раздраженные голоса. Взрослые о чем-то спорили. «Лучше бы помогли». Протереть чужаку лицо. Накрыть одеялом. Подложить свою свернутую куртку ему под голову. «За что?!»
При дневном свете чужак выглядел… обычно. Да, большой, огромный даже, наверняка крупнее любого в Деревне, но вполне пропорциональный. Бледная, снова покрывшаяся испариной кожа. В синевато-белом свете лампочке был заметен неровный загар, но сейчас его почти не видно. Плоское лицо. Ершик черных, очень густых волос. Веки плотно сомкнуты, но в Деревне были люди с похожей внешностью, и Инн знала, что у всех них глаза почему-то черные. Ну или, может, темно-карие.
Ужас от пережитого потрясения начал потихоньку отступать. Девочка в последний, как она надеялась, раз швыркнула носом и устроилась в изголовье импровизированной постели. Вынула остаток бинта, промокнула пот со лба чужака.
Шрамы. Тонкие, едва заметные. В Деревне у многих были шрамы, по разным причинам: от порезов, ожогов, ссадин. Даже от открытых переломов. А Степан, говорят, в детстве с крыши на забор упал, и жердь ему плечо насквозь проткнула! Только вот таких аккуратных, ровных, почти невидимых шрамов, как были у чужака, Инн не видела ни разу. Даже у тетки Фанни после операции шов был заметнее, а ведь ее разрезали инструментами с Ковчега, Инн сама видела, какой там нож был тонкий и острый! «Как так могло получиться?» Может, он и правда не совсем настоящий?..
Но сейчас важным было не это. Девочка замерла в нерешительности, переводя взгляд со своего пациента на разбросанные вокруг предметы и обратно. Бинты кончились. Бутылка из-под воды пуста. Ей самой неплохо бы привести себя в порядок и умыться. Инн поджала губы, чувствуя, как к горлу вновь подкатывают слезы. После визита Яниса выйти из кладовки, бросив чужака одного, казалось немыслимым. «За что?!» Да за что бы там ни было! То, как взрослые обращались с этим человеком, никак не укладывалось у нее в голове. «Нужен план! Или хотя бы следующий шаг!» Единственное, что пока получалось придумать ― это горько расплакаться.
В кладовке резко потемнело: в проеме двери, почти полностью ее закрыв, появился Степан.
― Все тут сидишь? Завтрак уже заканчивается. Нам сегодня много порогов проходить, так что лучше поешь сейчас!
Инн насупилась и прикрыла глаза, надеясь, что под ресницами не будет заметно, что они красные от слез.
Степан тяжело вздохнул и шагнул внутрь. Свет из-за спины красиво подсветил его кудрявые волосы, делая чем-то похожим на Деда.
Спохватившись, Инн загородила своей рукой чужака. Уж на этот раз она не допустит никакой бессмысленной жестокости.
Степан сделал полшага вперед и присел на корточки. Инн внимательно следила за ним, но бояться его было значительно сложнее, чем Яниса. Открытое, доброе лицо. Загорелое. Нос немного шелушится. Карие, как почти у всех в Деревне, глаза смотрят укоризненно, но без ненависти. «Неужели он считает, что Янис прав?»
― Защищаешь его? ― Степан кивнул на чужака. ― Он чуть Старого не убил.
Что ж, что-то такое Инн и подозревала.
― Откуда вам знать?! Вы же не видели, что там случилось?..
― Чтобы понять произошедшее, не обязательно при этом присутствовать.
Инн секунду колебалась, говорить ли, что она следила за отрядом, но в итоге решила, что это и так очевидно.
― Я видела, как они лежали. Похоже, Ящер Хозяйки напал на них, и чужак пытался защитить Деда от удара!
Степан усмехнулся.
― Еще бы это чудище не напало! У него же костюм ярко-оранжевый. Старый говорил, что лепостричей тоже хотели такими сделать, но Ящер сжирал всех цыплят. Только вот ты видела у этого парня синяк во всю спину, а? Может, мы пропустили? Любому бы такой удар сломал позвоночник, а у этого не только все кости целы, но и ни царапины! Только и ущерба, что спорами надышался.
Степан отвел взгляд и подвигал челюстью, раздумывая, продолжать или нет.
― Все считают, что он напал на
