себя внимание.
Во время очередной вылазки ночница заметила водяного, плавающего в Свислочи. Он тоже ее увидел, но не испугался, понял, кто перед ним. Они оба нарушали закон – и это служило лучшей гарантией того, что они друг друга не выдадут.
– Вы с ним общались? – уточнила Рада.
– Нет, так, кивнули друг другу. Зачем мне какой-то водяной? Он не спал и не собирался. Он реку любил, вот и все.
– Да уж, каждую ночь тут плавал…
– Не только ночью он плавал, – неожиданно сообщила ночница. – Он и днем приходил. Не один, с женщиной какой-то немолодой – женой, наверно. Днем он не плавал, просто смотрел на воду. Меня он днем не видел.
– А ты, значит, наблюдала за ним?
– Я посматривала. И не я одна.
Ночница не знала, что в итоге случилось с водяным. В ночь своего исчезновения он так и не добрался до участка реки, рядом с которым она охотилась. Но вот днем она обратила внимание на то, что наблюдает за семейством Гончуковых не только она.
В человеческом обличье эти двое были ничем не примечательной парой, и все же один официант из местного кафе следил за ними каждый раз, когда они появлялись на набережной.
– Он не подходил к ним, не говорил с ними, – указала ночница. – А они никогда не были в кафе. Но как только они появлялись поблизости, он бросал все дела и смотрел на них. Один раз ему даже досталось за это от его боссов.
– Он из нечисти? – уточнила Рада.
– Мне почем знать? Он всегда выглядел человеком и ничего особенного не делал. Но если он не знал, что этот тип – водяной, зачем тогда смотрел на него? Я решила, что это какой-то охотник за нечистью.
– Но все равно осталась здесь?
– Лучше всего прятаться у меня получается на виду.
– После того, как водяной перестал появляться на набережной, тот официант исчез? – спросил Пилигрим.
– А вот и нет! – с непонятным торжеством отозвалась ночница. – То, что водяной больше не приплывал, меня не удивило. Я решила, что он уехал. Или по башке получил – нельзя же вот так показываться людям!
– Кто бы говорил…
– А меня никто не видел! Официант продолжил работать, и я решила, что эти двое все-таки не были связаны, мне показалось.
– Понятно… Официанта описать сможешь?
– Легко! Высокий, белесый такой, молодой… Самый накачанный из них, даже странно, что официант. Глаза голубые. Выглядит крепким, спит, наверно, хорошо… Я б от такого сна не отказалась, но куда ж мне до него добраться?
– Да ты хоть при градстраже эту чушь не неси, – поморщился Пилигрим. – Совсем нечисть двинулась в этом городе… Что-нибудь еще про водяного сказать можешь?
– Нет…
– Тогда беги, пока я не передумал.
Уговаривать ее было не нужно, ночница подмигнула им, а потом рассыпалась на ужасающего размера рой насекомых. Рада с писком вскочила на лавку, но насекомых она в любом случае не интересовала. Они рванули во все стороны, так, чтобы Пилигрим не смог ни поймать их, ни раздавить.
Вот только старалась ночница напрасно, Пилигрима она вообще больше не интересовала. Он огляделся по сторонам и направился к одной из запертых дверей. Рада, не ожидавшая такого и еще не до конца отошедшая от увиденного парада насекомых, с удивлением наблюдала, как он отключил сигнализацию и вскрыл замок. Опомнилась она, лишь когда Пилигрим обратился к ней:
– Ты идешь или нет?
– Куда?
Вывеска гласила, что в этом здании расположены магазин, какая-то юридическая контора и школа раннего развития. Все это в самый темный час ночи было предсказуемо закрыто.
– Отдохнуть, – невозмутимо пояснил Пилигрим. – Из всего, что нас сейчас окружает, это место подходит лучше всего, там наверняка если не диваны, то мягкие ковры точно найдутся.
– Я теперь уже даже не знаю, о чем спрашивать…
– Нам нужно поговорить с официантом. Но шататься по ночному городу еще часов пять-шесть – сомнительная затея. А если мы нарвемся на патруль градстражи, проблем у нас сразу прибавится. Я это еще как-то выдержу, а вот ты – вряд ли.
– Чего это? – возмутилась Рада. – Только потому, что я – человек?
– Да, в первую очередь поэтому. Я не буду тебе врать из-за псевдо-вежливости, мы оба знаем, что у людей выдержки поменьше. Домой ты не уйдешь, это уже очевидно. Мой опыт подсказывает: спи, пока есть шанс. То же самое с едой.
– С каких это пор у градстража такой опыт? Мне казалось, вас там кормят, – усмехнулась Рада.
– А это не градстража опыт. Это я сбегал в леса на несколько дней, когда жил на хуторе.
– Зачем? Нервы родителям вымотать?
– Ты не поверишь, но об этом я тогда не думал.
Он редко говорил о себе… Рада не могла припомнить, случалось ли вообще такое раньше – чтобы он рассказывал о своем прошлом без наводящих вопросов. Она боялась испортить момент лишними словами и больше слушала.
Они с Пилигримом поднялись в школу раннего развития. Там и правда обнаружился мягкий диван, который градстраж дипломатично уступил ей. Рада устроилась среди подушек, в который раз повторив, что ей совершенно не хочется спать. Пилигрим не стал спорить, он тихо рассказывал о тех странных днях, когда ему приходилось красть у деда книгу обрядов, потому что ему по малолетству не разрешалось учиться магии. Говорил, что сбегал в лес на несколько дней, потому что иначе книгу бы забрали сразу. И что получать пучком крапивы по голой коже весьма неприятно, но даже наказание того стоило.
А потом Рада все-таки уснула, сама не заметив, как. В ее снах солнце сияло над древним лесом, а среди старых деревьев искал дорогу серебристый волк…
Она заснула под голос Пилигрима и проснулась тоже от него. За окном сияло солнце, людей и машин на улице стало значительно больше, а в школу раннего развития вот-вот должны были прийти сотрудники. В это же время открывалось и кафе, манившее горожан недорогими завтраками.
Правда, им могло не повезти – если на этот день не выпадала смена нужного им официанта или если он приходил вечером. Но с чего-то же нужно начинать, поэтому они устроились на улице. Солнце с утра было еще не раскаленным, а приятно теплым, и дождаться открытия кафе оказалось несложно – а потом и войти туда, потому что завтрак, указанный на вывеске, теперь стал казаться особенно удачной идеей.
Но если завтрак их надежды оправдал, то персонал – нет. Ожидая, когда ей принесут венские вафли, Рада внимательно разглядывала здешних официантов и не
