придушить тебя не удастся, придется держать тебя под наблюдением. Может, так от тебя меньше вреда будет! У тебя три дня выходных, в это время не попадайся мне на глаза, дай от тебя отдохнуть. Через три дня будешь работать, как все, нечего к почестям привыкать! Понял?
– Понял.
– Вот и иди отсюда, пока я не передумал!
Он вроде как победил. Пилигриму позволили вернуться к работе, суд ему больше не грозил – нож сгинул вместе с асилком, и превращаться в волколака его хозяин уже не мог, снова став обычным ведьмаром. Решились многие проблемы… а радости почему-то не было.
Он не успел объясниться с Радой. Теперь соваться к ней было поздно и вроде как неловко. Зачем? Она не попыталась с ним связаться, дала понять, что хочет вернуться к нормальной жизни. Для нее он навсегда должен был остаться предателем.
Волк исчез навсегда, и радоваться этому тоже не получалось. Пилигрим как будто лишился важной части себя, и он пока не был уверен, что время способно это исцелить.
Он одержал победу над легендарными асилками – но словно остался там вместе с ними. В пустоте. Один.
Он думал об этом, сидя на холме перед Свислочью. За спиной у него остался Дворец Спорта, из которого в жаркий июнь выносили уже не нужный снег. Перед ним проносились велосипедисты, медленно проходили гуляющие, шумела река. На Минск опускался тяжелый рыжий закат. Ничего особенного не происходило.
По крайней мере, до тех пор, пока на траву рядом с Пилигримом уверенно не опустилась девушка в белом платье, расшитом розовыми цветами. Она принесла два коктейля в бумажных стаканчиках, один протянула Пилигриму.
– Это что? – только и спросил он, хотя спросить хотелось совсем о другом.
– Шоколадный, – обыденно пояснила Рада. – Я все помню. Бери.
Он принял у нее стаканчик, но скорее инстинктивно, слишком уж велик был шок от ее появления.
– Ты будто призрака увидел, – рассмеялась она. – Ладно, чтобы не удивлять тебя два раза, продолжим в том же духе.
Она достала из сумки сверток и протянула ему. Пилигрим начал разворачивать тонкую алую ткань и успел увидеть под ней знакомое лезвие, прежде чем Рада его остановила.
– С ума сошел? – возмутилась она. – Не здесь же! Дома посмотришь!
– Это что… мой нож?
– Он самый.
– Но… как?
– Не один ты умеешь строить коварные планы, знаешь ли!
Он был уверен, что Рада поверила в его предательство. Она бы не успела ни в чем разобраться! И она так на него смотрела…
Но оказалось, что он ее попросту недооценил. Она и мысли не допустила, что он способен вот так легко и быстро предать все, во что верил. Она-то видела его волчью половину, знала, что он не пойдет на убийство невиновных даже в приступе ярости!
Так что она мгновенно сориентировалась и оказалась очень неплохой актрисой. Она затаилась, ожидая своего часа, доверилась ему. А когда он оттолкнул ее в сторону, и пустота начала схлопываться, она успела добраться до асилка, прежде чем его утянуло к братьям.
За то время, что он держал ее в клетке, Рада разглядела, что нож он спрятал за пояс. Когда все завертелось, отнять артефакт оказалось не так уж сложно.
– Ты рисковала, – укоризненно заметил Пилигрим. – Тебя могло унести в пустоту вместе с ним!
– Риск того стоил.
– Спорно. Суд надо мной отменили как раз из-за того, что нож пропал. А теперь…
– Теперь тебе не обязательно о нем говорить, – пожала плечами Рада. – Можешь пользоваться, можешь – нет, выбор за тобой. Но мне нравишься ты сейчас и нравится тот второй в тебе.
– Ты действительно на меня не сердишься?
– Нет. Мне разрешили вернуться к работе, знаешь ли. После тысячи упреков, естественно. Но я все-таки спасла сообщество толмачей от международного скандала, и это сыграло свою роль. Так что я буду рада пересекаться с тобой на работе… Ну и просто так.
Сказала – и тут же смутилась, отвернулась, а Пилигрим лишь улыбнулся. Ему не обязательно ничего говорить прямо сейчас. Достаточно сидеть рядом с ней под тяжелыми лучами солнца, плечом к плечу, и чувствовать, что мир наконец-то стал таким, каким должен быть.
