что-то очень драматичное или даже трагичное, на контрасте.
– Ну, что, девчонки, давайте поднимем бокалы за нашу чудесную встречу! За то, что всесильный интернет помог мне обрести женщину, которую я полюбил, и её очаровательных дочек! – радостно сказал Валера, и в его устах эти слова не выглядели ни киношными, ни высокопарно-фальшивыми, ни пошлыми. Он был искренен, и я это видела.
Девочки осушили свои бокалы с соком, я слегка пригубила холодное шампанское. Подумалось в этот момент: ах, если бы я глубоко и по-настоящему полюбила этого мужчину! Да хотя бы вполовину тех чувств, что испытывала к Андрею!..
– Надя, я хочу тебе подарить… – Валера встает и направляется ко мне. В руках у него что-то посверкивает.
Я привстаю ему навстречу и вижу на его ладонях красивые бусы. Он надевает на меня ожерелье, я опускаю взгляд на свою грудь, где уютно переливаются камни, отражая свет горящих на столе свечей, и в этот момент, судорожно хватаясь за стул, падаю на пол к ногам Валеры.
Бусы… Бахрома… Это моё последнее воспоминание перед обмороком.
***
Естественно, обморок – это не что-то из ряда вон. В прошлом дамы от жестко затянутых корсетов лишались чувств постоянно, это даже считалось нормой.
Но я не была в тесном корсете, не испытывала глубокого потрясения и не была испугана. Поэтому моё неожиданное падение привело в ужас и Валеру, и дочек.
Лера быстро вызвал скорую, и меня срочно доставили в местную клинику. Там мне сделали платную операцию и сообщили, что на вид ничего страшного, похоже на доброкачественную миому. Прописали таблетки и ещё неделю подержали в больнице, опасаясь открывшегося кровотечения, ибо кровопотеря была порядочная. И именно она вызывала мое недомогание во время пути, а не акклиматизация, на которую я привыкла все списывать.
Обморок был полной неожиданностью. Конечно, в моей жизни уже случались болезни и даже операции, но в этот раз голос и взгляд хирурга, оживленно беседовавшего с Валерой на немецком в больничном коридоре, почему-то насторожил меня. Особенно напугала выданная им справка, снимающая ответственность немецких медиков за мое нежелание оставаться далее в больничной палате. И совсем уж убедительно звучал совет дождаться гистологического анализа и не отдаляться больше чем на пару километров от больницы.
***
Линдау, январь, 2008 год
– Осторожно, смотри, как угрожающе шипят, отойди от них дальше, – предостерегала Карина Юлю. – Мамуль, ты не переживай, раз надо, так надо… Останемся, дождемся результатов, да и ты совсем ослабла, не выдержишь такой дороги обратно, – Кариша погладила меня по плечу.
– Не переживай, мусь, это же здорово, что так случилось, и лебеди стали уже ко мне привыкать… – залопотала, усаживаясь рядом с нами на скамейку, Юля, но тут же осеклась, поймав неодобрительный взгляд сестры.
Младшая дочь подлезла ко мне под мышку и, словно решив исправить сказанное, усилила эффект позитива:
– Ну просто здорово, что можно по уважительной причине пропустить столько школьных уроков! И побыть в этой красивой стране, правда же, Мусь? Вот ведь свезло… – вздохнула Юлия и, взяв остатки брецеля, радостно побежала на второй заход кормления белоснежных пернатых, плавающих вдоль набережной в ожидании юного орнитолога.
В общем, не впервые мне было лежать в больнице, переносить наркоз, лечиться и так далее. По этой причине я вполне философски отнеслась к происшедшему со мной в чужой стране на отдыхе. Этот досадный случай не должен был испортить нам поездку. Тем более что самое интересное в ней только начиналось.
***
Зугенхайм, февраль, 2008 год
– Мы поедем в дом моего друга. Ты же хотела посмотреть место моего последнего пристанища? – шутил Валерий, засовывая наши чемоданы в багажник. – Вот и проведем время в ожидании результатов анализов на свежем воздухе.
– Я помню, ты говорил, что у него просторный дом и участок, – ответила я, садясь в машину.
Эти два дня после выписки из больницы силы с каждой минутой словно покидали меня. Я еле-еле доходила до расположенной на набережной лавочки возле нашего дома, где так грациозно парили на волнах лебеди.
Несмотря на всевозможные лекарства, кровотечение не прекращалось. Это стало еще больше меня настораживать, и я согласилась с доводами Валеры пока отложить намеченные поездки в близлежащие страны и отправиться вглубь Баварии, в гости к другу Валеры, у которого был «свой дом» в престижном пригороде.
Мы довольно долго ехали, по дороге наблюдая постепенно меркнущий день и прорвавшийся сквозь серые облака розовый закат над сельским ландшафтом. Зимой дни слишком короткие, и добрались до места мы даже не в сумерках, а в полной темени. Что это за дом, мы увидели чуть позже и, мягко говоря, обалдели.
Когда Валера в разговоре упоминал слово «Барон», я не преминула спросить о странном имени, предположив, что это немецкая фамилия. «Фамилия, вот уж точно фамилия», – развеселился тогда Лера, уходя от прямого ответа на вопрос.
– Вот и мы, – по-немецки сообщил Лера выходящему к нам из огромного замка возрастному и довольно статному мужчине.
За ним семенила пожилая женщина в накинутой на плечи вязаной шали. Волосы у нее были словно мелкие белые кудряшки, она напоминала большой снежный одуванчик.
– Очень рад вас приветствовать. Как дорога? – ответил мужчина на немецком, обнимая Валерия. Потом он повернулся к «одуванчику». – Барбара, проводи детей в комнаты, и пусть Адам возьмет чемоданы.
Барон распахнул дверь машины с моей стороны, протянув мне руку для удобства.
– Хайне – можете звать меня так, – сказал он на немецком, но, видя мое замешательство, тут же попытался наладить коммуникацию: – Я понимать по-русский, но не больше говорить. Принесите в комнату детям ужин, – добавил он появившемуся рядом пожилому мужчине, пытающемуся вытащить из багажника наши чемоданы – по-видимому, Адаму. Потом снова повернулся к нам: – Располагайтесь и отдыхайте, утром жду вас на завтрак, хорошего ночного времени! А тебя, Валерий, жду у себя в кабинете, есть что обсудить.
Добавив еще какие-то распоряжения на немецком, он развернулся и исчез в огромном проеме массивных дверей, ведущих в замок.
– Вы располагайтесь, Барбара вам все покажет. – Валера обнял меня и направился вслед за Бароном.
– Мама, это что? – спросила молчавшая все это время младшая дочь. – Это королевство? Мусик, мы где? Что ты молчишь? – вылезая из машины, продолжала задавать вопросы она.
– Да, уж-ж-ж, даже не знаю, что и сказать, – Карина явно пребывала в шоке от увиденного «дома» и его владельца. – Надеюсь, он не граф Дракула, – решила она привнести долю юмора, выводя нас из состояния ступора.
– Идти, пожалуй, фрау Надя, – позвала нас за собой Барбара.
Мы послушно последовали за ней. В
