желание, взявшись за бронзовую ногу осла – памятника знаменитым бременским музыкантам на Рыночной площади. – Кстати, советский мультфильм не имеет ничего общего со сказкой братьев Гримм. Никакого трубадура с принцессой нет в сказке, это чисто история про банду животных, напугавших разбойников.
В городе мы не гнали и не лихачили. Тем более что по дороге Лера готовил меня ко встрече со своей исторической родиной, рассказывая про свое происхождение. По семейной легенде, его предки обосновались здесь ещё в шестнадцатом веке, и их на сегодняшний день было около сотни – двоюродные, троюродные, причём все семьи были многодетными, и все обитали в Бремене. Он про них так и говорил: «Мои бременские».
– Так ты у меня Трубадур, оказывается!.. – веселилась тогда я.
– Ну да, – ответил он без тени улыбки. – Не так давно чуть ли не с одним чемоданом в руке странствовал.
Я, безусловно, спросила, о чём это он, а про себя подумала, глядя на него, что ведь очень мало знаю о его биографии, о прошлом. Вроде много разговаривали, а какие-то важные, возможно, ключевые моменты и не выяснили. Он, в свою очередь, знал об Андрее, да и о втором муже тоже.
Мой вопрос Валера оставил без внимания, поспешив перевести тему.
Между тем мы проехали через весь Бремен и его окрестности. Мы ехали, а он говорил: вот сюда сходим, это посетим, и рассказывал, что мы будем смотреть и чем развлекаться в Бремене.
– Давайте бросим тут машину и сходим в квартал Шнор, там много интересного, – сказал Валерий, съезжая в подземную парковку.
– А что это за квартал – Штор? Там, что ли, шторы шьют? – тихо спросила Юля Карину.
Карина засмеялась, и мы тоже.
– Не Штор, а Шнор, – поправила старшая дочка.
– Там не только шторы шьют, там целый город ремесленников и много-много разных кафе и ресторанчиков, вам очень понравится, уходить не захотите, – ответил Валера. – Название квартала переводится как «шнур», «веревочка» или «канат», кому как больше нравится.
Мы еще немного прошли по улице.
– А это самый маленький отель, его еще называют свадебным домиком, он дает возможность молодым парам, которые не являются жителями Бремена, обвенчаться в соборе, после того как они проведут ночь в этом свадебном домике, – сказал Валерий, останавливаясь около одного из исторических зданий.
Дочери затерялись в улочках Шнора и прилично отстали от нас.
– Надя, я сейчас нахожусь в процессе развода, – вдруг будничным тоном сообщил Валера, разглядывая золотую фигурку солнца рядом с вывеской отеля.
Меня словно окатили холодной водой. Неужели раньше не было возможности сказать мне это!
Я испытала ужасную досаду пополам с разочарованием: он скрыл, что женат, боясь, что я не поеду в Германию или вообще порву с ним. Я была полностью уверена, что он давно разведенный мужчина, благородно принимающий участие в судьбе бывшей жены и двадцатипятилетнего сына.
– Как это? – спросила я.
Валера молчал. Но я не намерена была закрывать тему. Это очень серьёзное заявление. Я продолжала требовательно на него глядеть.
– Мы живем давно отдельно, – словно испугавшись, добавил он. – Как раз в том месте, где я тебя хотел познакомить с моим близким другом… У нас шесть лет назад случилось горе, очень большое горе: мы потеряли нашего старшего сына. Трещину в отношениях уже ничем не заделать, жена с головой ушла в веру после смерти сына – это её спасение. Жить, как раньше, не получалось, увы…
– А вы пробовали? – поинтересовалась я.
Он кивнул. Видно было, что он до сих пор находится под воздействием этой трагедии, но пережить её вдвоём с супругой, как это зачастую бывает, они не смогли. И он просто ушёл.
Я слушала, сопереживая ему до слёз, но при этом отчётливо почувствовала, как подспудная тревога и тоска начали, словно брошенные матерью слепые котята, скрести на душе. Меня неприятно поразило, что мы вместе целый год, а узнаю я об этом только за границей, оторванная от родного дома и привычной обстановки, где даже стены помогают пережить проблемы и неприятности. В груди образовался какой-то тревожный комок.
Подбежавшие к нам дочери заставили прервать разговор, и мы отправились дальше бродить по вечернему городу. Некоторые улицы напоминали сказочные сверкающие коридоры, сплошь усеянные огнями. «И пусть я не люблю Новый год, но дочери мои ни в чём не виноваты, и, если они ахают, вертя головами туда-сюда, когда видят это неоновое роскошество, значит, я всё правильно делаю», – думала я тогда, решив сократить время на встречи с его родственниками и на следующее утро отправиться дальше по намеченному маршруту нашей поездки.
Всю дорогу я вспоминала забытое мной правило реальности: больше не запутываться в своих иллюзиях, которые, как и посуда, имеют свойство разбиваться к «счастью».
***
Линдау, январь, 2008 год
– Мусичка, посмотри, как эти пернатые гиганты вальяжно выходят на берег за бубликом, – младшая дочь выманила пару лебедей из озерной глади и старалась накормить их с руки.
– Ты все еще грустишь? – старшая дочь присела рядом со мной на скамейку.
На набережной Линдау, несмотря на послеобеденное время, было немноголюдно. Только громкие крики чаек словно пронизывали тишину, нарушая идиллию панорамного вида на австрийскую сторону Боденского озера.
Валерий заранее снял нам домик на берегу озера в черте города, чтоб мы смогли днем посетить прибрежные города Швейцарии и Австрии. Он выбрал приграничный баварский городок в качестве нашей основной дислокации на время экскурсий в соседние страны, считая его самым красивым местом на побережье, с лучшим видом на Боденское озеро.
Вид из нашего домика действительно открывался чудесный, такой можно было увидеть только на страницах глянцевых журналов либо в кино. Мы сразу стали планировать, когда пойдём любоваться красивым маяком с огромной статуей льва на набережной. Поскольку периодически шёл дождь, улочки города казались пустынными. Везде призывно сверкала новогодняя иллюминация – гирлянды, рождественские веночки и опутанные переливающимся разноцветным неоновым «дождём» кусты и деревья. Я тогда подумала, что было бы здорово увидеть все это в летний период, когда весь остров утопает в цветах, и разноцветные живые изгороди поражают воображение. Мы же были в январе, на улице – плюс два, и, хотя кого-кого, а меня, закаленную северянку, погода никогда не пугала, гулять не особо хотелось.
Мы вернулись в наш домик отпраздновать годовщину знакомства. Со стороны это напоминало стандартный приём конъюнктурщика-режиссёра в дешёвой мыльной опере для домохозяек: дом на берегу озера, из которого открывается бесподобный вид, красиво сервированный стол, Он и Она, счастливые дети. Обычно, если это не финальная сцена мелодрамы, то за красивой идиллией следует
