а ты, как я посмотрю, просто рвешься в мои объятья! Уже поняла, как сильно мне нравятся такие норовистые?
И, несмотря на сопротивление, погладил девушку по белой шейке длинными нервными пальцами.
— В постели ты такая же пылкая? — почти промурлыкал он. — Тирис разболтала мне, что ты связалась с драконом или что-то вроде того? Потрясающе. Мы тоже знали одного дракона, но он плохо кончил.
— Ты о чем? — не могла не спросить Альмарис.
— Красный. Его угораздило перенестись из другого мира прямо на соседний с нами островок. Злобный парень, но удалось договориться. Мы указали ему на кусочек земли с большой удобной пещерой и на парочку никому не нужных деревенек, где дракону никто не в силах был оказать сопротивление…
— И он убил их жителей?
— Надо же дракону что-то есть. Тех, кто ему почему-то неаппетитным показался, он нам притащил. А твой черный приятель альвов и людей не ест, что ли? Мы красному даже сами нескольких пленников и приговоренных к смерти скормили, — добавил Валерн, забавляясь выражением лица потрясенной сильфиды. — В общем, хорошее было сотрудничество, пока Всадники не вмешались. Даже парочкой снадобий обменялись. У дракона при себе оказалось много порошка с любопытным свойством: под его воздействием странные существа, называемые оборотнями, не могут принимать иную форму кроме человеческой. Драконы — тоже оборотни? Хм… Ваша Тирис едва узнала про порошок, сразу выпросила у меня немножко в долг. Обещала потом расплатиться чем-нибудь очень ценным. Может быть, тобой?
Альв с интересом заглянул сильфиде в глаза и невольно нахмурился. Девушка смотрела на него с таким презрением и горечью, что король, пожалуй, и не мог припомнить больше ни у кого такого взгляда.
— Тирис спала с тобой? — неожиданно поинтересовалась Альмарис.
— А как ты думаешь? — ответил он резче, чем хотел. — Стал бы я иначе давать ей что-то в долг… Да мне кажется, эта красавица готова была под любого лечь. Что-то у нее там не сложилось с любовью всей ее жизни, вот она и заедала горькое конфетками. Смешные вы, право слово.
— Что за чушь?
В самом деле… Кайми ведь не переставал любить ее. Разве что сама Тирис невесть чего себе вообразила и решила, что, став подобием вампира, недостойна его любви? Какая теперь разница…
Валерн пожал плечами.
— Чушь или нет — тебе виднее. Ты не ревнуешь случаем, а? Ладно, что-то заболтался я с тобой, а это сейчас для нас непростительная трата времени.
«Для тебя-то, небось, как раз простительная, — подумала Альмарис. — Пасынок умрет, жена погневается да простит. Мозги ей затуманишь… скажешь — сделал все что смог. Зато избавишься от претендента на трон. Ох… что-то в последнее время везет мне на принцев…»
Но от этой мысли стало нехорошо. Настоящий принц — это Дин-Ри. Добрый, солнечный, нежный. Как он гладил ее крылья… А этот Илейн, наверное, не лучше Валерна… Пленников дракону скармливали… Мерзавцы.
Как бы то ни было, а вылечить мальчишку необходимо. И не только потому что иначе ей самой грозит смерть. Нет, просто если посчастливится отсюда выбраться, она обязательно станет истинной целительницей. А такие лечат всех — и хороших, и плохих. Таков нравственный закон, и не ей его отменять.
Впрочем, эмоции уже уступили место сосредоточенности и предельному напряжению ума.
Альмарис отобрала необходимые для лекарства компоненты. Затем, прикинув, наметила, что и чем можно заменить. Например, некоторые растения — алхимическими порошками. Все это в любом случае рискованно. К счастью, а лаборатории нашлись ягоды кифредила, иначе с самого начала эта затея не имела бы смысла.
Когда вернулся Валерн, Альмарис уже было что ему показать.
Но король был очень мрачен. Даже больше — почти взбешен. И эмоции свои подавлял с трудом.
— Что тут у тебя? Давай, показывай. Ее величество изволит гневаться. И если ты меня подведешь…
Альмарис вдруг почувствовала странное спокойствие. Она понимала: для нее паника — конец всему. «Изволит гневаться…»
— Вот, я все подготовила, смотри…
Валерн проверял и перепроверял состав.
— Кажется, ошибки нет. Начнем, пожалуй. Но нельзя просто так дать потом это Илейну. Нужно испытать на ком-нибудь… Да не на тебе, бестолковая, не смотри на меня круглыми глазами. Есть здесь один из ваших. Мальчишка. Я дам ему твое средство после того, как смочу иглу в крови Илейна и оцарапаю сильфа. Понятно?
— Мальчик-сильф? — заволновалась Альмарис. — А его не Пери зовут? Послушай, может быть, я…
— Исключено! — отрезал король. — Ты безумна что ли, предлагать такое? Учти, будешь упрямиться и мешать мне, я на твоих глазах прикажу перерезать мальчишке горло. Поняла? Глупый мотылек.
Сильфида промолчала. От Валерна сложно ожидать иного. И если она где-то ошиблась с составом… если из-за этого умрет сначала бедный Пери, а потом сын королевы… нет, она не будет чувствовать себя виноватой. Но что тогда у нее вообще останется?
И Альмарис очень старалась под оценивающим взглядом Валерна. Глядя на нее со стороны, спокойную и сосредоточенную, никто бы не сказал, что от успеха зависит несколько жизней… в том числе и ее собственная. И только когда девушка протянула готовое лекарство королю, тонкие пальцы, держащие колбу, слегка дрогнули…
— Хорошо, — сказал альв, принимая из рук девушки пузырек с противоядием. — Я дам это мальчишке сам. Отдохни. И готовься к любому исходу.
После его ухода девушка утомленно опустилась на стул. Немного отдохнула, потом вскипятила чистой воды, бросила туда щепотку измельченных успокоительных трав. Принялась глотать потихоньку горячий чай.
В эту минуту Альмарис уже готова была спрашивать себя — неужели у нее была другая жизнь? Отец, мать, Кайми… Хельга, Дин, Кюбико… — все они казались сейчас просто сном — тихим и ясным. Который не повторится. А ведь прошло совсем немного времени…
Реальным оставался Тиан.
Почему-то сейчас сильфиде чудилось, что большой дракон вот-вот появится, защитит, заслонит ее от всех и всего черными крыльями… А потом унесет высоко-высоко в небо. В ее небо. В их небо… Это была сказка, в которую так хотелось верить.
Глава 3
Северный ветер
…На вершине одного из холмов, что на старом острове сильфов, стоит высокая башня из легкого, но очень прочного дерева. К ней часто прилетает ветер крайнего севера, давний друг воздушного народа. Он всегда поет неугомонную гулкую песню, и вместе с чистотой и холодом далеких ледников приносит надежду и бодрость.
Но
