которая облегала все изгибы ее тела в самых нужных местах. Мы собирались уходить, как только придет Эвелин, но вероятность того, что мне удастся удержать себя в руках до ее прихода, была даже меньше нуля процентов.
Он долго смотрел на меня, и не важно, что он всего лишь ребенок, который весит меньше пятидесяти фунтов – его взгляд был ужасающим, совсем как у его матери. Наконец, он коротко кивнул мне, как будто был Крестным отцом.
– Можно мне конфету после обеда?
– Конечно. – Я готов был на все, чтобы закончить этот допрос.
Он довольно улыбнулся.
– Ничего, если мы возьмем подушки с другого дивана для нашей крепости?
Я пожал плечами.
– Я не против.
– Круто. – И убежал.
Я подождал, пока он скроется из виду, прежде чем открыть дверь в кладовку.
– Все чисто.
По ту сторону двери Бри отвинчивала крышку банки с протеиновым порошком.
– Не уверена, что полный рот кариеса – лучший способ загладить вину за то, что ты лапаешь его мать. – Она вытащила пакетик M&M's и высыпала несколько штучек мне в руку.
– Я запаниковал, понятно? Он хороший ребенок. Но теперь, когда он знает о нас, он начал меня не на шутку пугать.
Она рассмеялась и положила свой тайный запас драже обратно на полку.
– Он пользуется тобой, понимаешь? Перестань вести себя странно. Я понимаю, что ты не хочешь тыкать этим ему в лицо, но сладости не изменят тот факт, что мы будем прикасаться друг к другу на публике.
– Бри, он изображает тошноту, когда мы целуемся.
– Да. Так делают все дети, когда их родители целуются. Поверь мне. Он рад за нас. Во многом это заслуга котенка, которого ты пообещал купить в эти выходные.
– Ладно, хорошо. Я просто хотел избежать неловкости. У нас и без того достаточно потрясений для одного дня, чтобы устраивать еще больший цирк.
Ее лицо смягчилось.
– Как ты?
Я неловко поднял одно плечо.
– Просто хочу, чтобы это поскорее закончилось. Так или иначе.
– Папочка! – закричала Луна, мчась по коридору и стуча ножками по деревянному полу.
Мэдисон хихикнула и прокричала:
– И-и-изин!
Я отбросил руку Бри, словно горячую картошку, и натянул улыбку, обернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть их, выворачивающих из-за стойки.
– Я хочу конфет, – сказал Луна, похлопав себя по животику.
Мэдисон подпрыгивала рядом с ней.
– Я тоже. Я тоже!
Я зажал в руке M&M's и убрал ее за спину.
– Что? А кто сказал, что у меня есть конфеты?
– Ашер. – Мэдисон надула губки, после чего Луна взглянула на нее и повторила то же выражение.
Мы провели ДНК-тест, его домашнюю версию, где я взял мазки изо рта у себя и Луны, пока она спала, а затем отправил их по почте. Бри сделала то же самое с Мэдисон. Недостаточно было проверить, моя Луна или нет. Мы хотели знать, была ли она дочерью Роба. Роб вполне мог быть одним из многих. Мое доверие к Джессике сейчас равнялось нулю.
В тот момент, когда я смотрел на них, стоящих с выпяченными нижними губками, одинаковыми темными кудряшками и носиками-пуговками, я не мог отрицать, что они выглядят как сестры. Я смирился с тем, что это больше не была проверка «является ли Роб ее отцом». Все сводилось к тому, как мы преподнесем эту ситуацию.
Результаты пришли по почте этим утром, но я еще не открывал их. Было кое-что, о чем мне нужно было позаботиться в первую очередь.
– Сначала съешьте обед. После этого сможете получить конфету.
– Ура! – закричали они, танцуя и обнимаясь.
Они выглядели так чертовски очаровательно, что мы с Бри засмеялись. После трех порций сыра на гриле, кочана брокколи и небольшой коробки свежевыжатого яблочного сока приехала Эвелин, поэтому вторая половина дня у нас с Бри была свободна. Это не было грандиозным свиданием, и вначале я вообще планировал пойти один, но Бри настояла, что присоединится. Мы быстренько перекусили в маленьком итальянском ресторанчике, о котором она вчера говорила по телефону с Джиллиан, а я подслушал. Еда была отличной, чего не скажешь о настроении. Как бы много ободряющих речей я ни произносил в своей голове на протяжении всей недели, от осознания того, что сегодня та самая ночь, я сильно нервничал и не мог усидеть на месте.
Как только мы прибыли в тату-салон, мое беспокойство начало улетучиваться по мере того, как прибавлялось количество новых чернил на моей коже. Бри выглядела очень мило, бродя вокруг и рассматривая картины на стенах. Не думаю, что маленькая мисс Аккуратность и Совершенство когда-либо раньше была в тату-салоне. И, если быть честным, меня возбуждало то, что я был для нее в этом первым.
Стоя без рубашки перед зеркалом, я крутился из стороны в сторону.
– Что думаешь?
Она наклонила голову.
– Она оказалась больше, чем я ожидала.
Я был слишком на взводе, чтобы пошутить по этому поводу.
– Я вроде как этого и хотел. Я не хочу, чтобы у нее возникли хоть какие-то сомнения, когда она увидит это и поймет, что она всегда будет моей дочерью. – В отражении в зеркале я встретился с зелеными глазами Бри.
– Тогда я думаю, что она выглядит потрясающе.
– Правда?
– Не думаю, что ты сделал это ради того, чтобы она что-то поняла, но, судя по выражению твоего лица, тебя это делает счастливым. А значит, все идеально.
Пока я смотрел на фиолетовый трафарет у себя на груди, мое сердце трепетало от гордости. Я и правда чувствовал себя потрясающе. После нескольких дней, проведенных с художником в моем любимом салоне, мы завершили работу над трехмерным изображение полумесяца, который можно было увидеть в телескоп с Земли. Контур повторял изгиб моей грудной клетки, а работа с тенями добавит извилин и кратеров поверхности Луны. Верх и низ закручивались в фирменную форму полумесяца, а центр переходил в имя Луны, написанное печатными буквами, проходящими поперек моего сердца.
До сегодняшнего дня мои тату ограничивались цветным рукавом, которым я обзавелся, когда мне было чуть больше двадцати, но эта тату закрывала практически всю мою грудь. И мне чертовски нравилось, что моя малышка будет там, так близко к моему сердцу, где ей всегда найдется место.
Я хотел набить ее перед тем, как мы откроем результаты ДНК. Чтобы отпечатать ее на моем теле так же, как она отпечаталась у меня на душе в день своего рождения. Я хотел, чтобы она знала, что, несмотря на кровное родство, я всегда буду ее папой и ни один гребаный тест не убедит меня
