добавленная недавно).
К тому моменту, когда было покончено с прической, на смену возбужденному состоянию пришла меланхолия. Китти отправилась в будуар тетушки. За последние несколько недель это превратилось в некое подобие ритуала. Китти находила нечто несказанно успокоительное в том, чтобы расположиться на кровати, подогнув под себя ногу, и наблюдать, как тетя Дороти искусно наносит губную помаду.
– Как вы думаете, я хороший человек? – спросила Китти.
Наставница хмыкнула:
– Хочешь, чтобы я сказала тебе, что ты хороший человек?
– Только если вы в это верите.
Тетя Дороти бросила на подопечную непроницаемый взгляд через зеркало.
– Да уж, ободряюще, – с иронией заметила Китти.
– Хороший человек – понятие относительное, дорогая, – промолвила тетя Дороти, доставая румяна. – Многие люди сочли бы меня плохой только из-за того, чем я занималась раньше. Для тебя имеет значение моя прежняя работа?
– Разумеется, нет, – возмутилась Китти. – Вы никому не причиняли вреда.
– По крайней мере, не намеренно, это точно, – подчеркнула тетя Дороти с едва заметной улыбкой, которую Китти не поняла. – Но, полагаю, для тебя важнее то, что ты думаешь о себе сама, а не весь мир.
Они помолчали.
– Но как вам кажется… как вы считаете, что подумала бы обо мне мама? – прошептала Китти.
Тетя Дороти внимательно посмотрела на ее отражение в зеркале.
– Ты говоришь о том, чем занимаешься здесь, в Лондоне?
Китти кивнула.
– Что же, ее прошлое тебе известно. Она была очень практичной женщиной, – заметила тетя Дороти. – Я уверена, она бы полностью тебя поняла.
Китти обдумала эти слова, страстно желая, чтобы они ее убедили… Но им не хватало правды. Да, миссис Тэлбот отличалась практичностью, и хитроумия ей было не занимать – Китти всегда нравилось думать, что в этом они похожи. Одно различало их сейчас – тяга к жестокости, проявленная Китти за последние дни. Дочь не могла представить, чтобы мама нанесла ущерб чужому счастью. Скорее наоборот – она неизменно видела в людях только хорошее и вечно придумывала разнообразные уловки, чтобы помочь то одному соседу, то другому. Например, устроила знакомство бедного мистера Свифта, разоренного после войны, с мисс Гловер, исходя лишь из предчувствия, что эти двое поладят. Они обвенчались прошлым летом, вот только миссис Тэлбот свадьбы уже не увидела.
– Я думаю, – медленно произнесла Китти, – я думаю, она была бы разочарована тем, что я недостаточно добра.
Тетя Дороти не ответила ни согласием, ни возражением на это предположение, искренне оценивая его и свою подопечную.
– Волосы у тебя в полном беспорядке, – сказала она наконец.
Такого ответа Китти не ожидала.
– Правда?
Очевидно, душевное смятение не способствует созданию элегантной прически.
– Иди сюда, – неодобрительно велела тетя Дороти.
Она встала, посадила Китти на свой стул перед зеркалом и начала осторожно высвобождать ее локоны, бросая шпильки одну за другой на серебряный поднос. Закрыв глаза, Китти позволила себе утешиться теплом тетиных рук, ванильным ароматом ее духов.
– Возможно, – тихо сказала тетя Дороти, медленно проводя гребнем по спутанным кудрям, – нам всем нужно стараться быть немного добрее. Возможно, слова «хороший человек» именно это и означают – тот, кто пытается творить добрые дела, даже если это не очень удобно. Я уверена, ты могла бы начать сейчас, если бы того пожелала.
Китти молча впитывала эти слова, наконец-то хоть немного приободрившись.
– Вот так.
Руки Дороти замерли, и, открыв глаза, Китти увидела, что на макушке у нее красуется изысканный узел, укрепленный гребнем с самоцветами, а локоны (завитые прошлой ночью с помощью папильоток) элегантно обрамляют лицо. Тете Дороти настолько идеально удавались такие вещи, что это граничило с волшебством. Китти обхватила пальцами тетину руку, лежащую на ее плече.
– Спасибо, – сказала она просто, благодаря за все.
Тетушка сжала ее ладонь в ответ:
– Итак, ты готова, моя дорогая?
26
Тем вечером на балу царила почти осязаемая атмосфера горячечной спешки, словно бомонд, как и Китти, со всей остротой ощутил, что время на исходе. Не одна она чувствовала, как растет ценность каждой минуты и сокращаются возможности иссякающего светского сезона. Персоны танцевали быстрее, более торопливо заглатывали шампанское и смеялись громче – казалось, весь зал был пронизан лихорадочной энергией.
Китти блуждала по залам, обманывая саму себя, что ищет Пембертона, но в действительности ее взгляд останавливался только на женских фигурах. Когда она нашла мисс Блум, та, как и при первой встрече, стояла одна, всеми покинутая. Китти резко выдохнула через нос, подобрала юбки и проворно приблизилась к девушке.
– Мисс Блум! – позвала она, возможно, слишком громко, потому что та заметно вздрогнула.
Боже милостивый, лондонские барышни настолько чувствительны, что это уже слишком.
– Мисс Тэлбот, – ответила мисс Блум, окидывая Китти холодным взглядом. – Пришли позлорадствовать?
Ну да, Китти сначала утешала мисс Блум в ее безнадежной любви, а вскоре после этого начала с завидной настойчивостью преследовать предмет ее воздыханий. Мисс Блум имела полное право обидеться.
– Как вам нравится сезон? – спросила Китти, не удостоив отповедь вниманием. – Я видела, как вы танцевали с мистером Греем, он приятный джентльмен.
– Да, весьма приятный, – ответила мисс Блум с несмелым сарказмом. – Однако, учитывая, что привязанность мистера Кроутона теперь надежно принадлежит вам, я лишилась повода сопротивляться намерениям родителей выдать меня за лорда Ардена.
Китти так потрясло это известие, что она забыла о приличиях.
– За лорда Ардена? – ужаснулась она. – Но он отвратителен… и вдвое вас старше!
– Да, ваше мнение о лорде Ардене ни для кого не секрет! – вспыхнула мисс Блум и, вздохнув, добавила тихим, безнадежно меланхоличным голосом: – Но протестовать бесполезно. Мне больше не к кому обратиться.
Юная страдалица перевела взгляд на бальный зал – понятно, кого она там ищет. Китти знала, что ее не должна волновать судьба этой юной леди – барышни, которой несказанно повезло с самого начала жизни, но которая вопреки всему проигрывала битву. А ведь эта битва такова, что шанс победить в ней дается отнюдь не каждой женщине.
Китти вздохнула. Так не пойдет. Она обхватила локоть собеседницы и потянула ее за собой.
– Что вы делаете? – тревожно осведомилась мисс Блум.
– Вам нехорошо, – твердо заявила Китти.
– Неправда! – воспротивилась мисс Блум, пытаясь упереться ногами в пол, но так, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Правда, – поправила ее Китти. – Вам нехорошо, у вас кружится голова, вам необходимо на свежий воздух. Прошу вас, подыграйте.
– Не понимаю, куда вы меня ведете? – простонала мисс Блум.
– Мистер Кроутон! – властно позвала Китти, и молодой джентльмен взглянул на нее, оторвав взор от висящего на стене произведения искусства, которое изучал секунду назад. Вид у него был испуганный – как всегда, – но,
