двух удобных стойках. Взял каждую в руки, покрутил колки, настраивая их на слух. Хлоя приносила ему тюнер, но, видимо, забыла отдать – обычно она доставала его из кармана кофты.
Ладно. Возможно, Харрис посчитала, что он может как-то ей помешать в том, что она собиралась сделать. Может быть, девушка вообще решила уйти из этого дома – если так, он не станет умолять её остаться. Хлоя больше других заслуживала лучшей жизни, заслуживала того, чтобы навсегда покинуть эти стены и никогда больше не вспоминать о том, что здесь происходило. Он справится, если что.
Харрис и правда отправилась в кабинет Годфри. Она не ждала от него особого понимания, и прекрасно осознавала, что должна будет пережить, пока не добьётся своего, но её пациент мучился без возможности выйти хотя бы в сад, и Хлоя больше не могла на это смотреть. Она и так слишком долго оттягивала этот момент – не хотела сталкиваться с Эосфором-старшим, не хотела разговаривать с ним наедине, где не было бы Лукаса, которым можно было бы прикрыться, оборвав разговор практически на любом месте.
Но, в конце концов, она – врач. И она должна сделать всё для своего пациента.
Так что девушка, заперев дверь комнаты, чтобы Эосфор не попытался остановить её или помешать, уверенно развернулась и направилась в сторону кабинета Годфри. Без перерыва, едва подошла к двери, постучалась и тут же заглянула – теперь уже тормозить было нечего.
– Мистер Эосфор? – позвала она. Где-то за книжным шкафом, что закрывал проход во вторую часть кабинета, раздался какой-то звук, потом появилось движение, и Годфри вышел из-за угла.
– Доктор? – Хлоя вошла и сразу прикрыла за собой дверь, не до конца, чтобы не отрезать себе путь к отступлению, если ситуация совсем выйдет из-под контроля, но достаточно, чтобы дать понять, что она пришла одна. Эосфор прищурился, губ коснулась хищная улыбка. – Что-то случилось?
– Вы просили обращаться, если нам что-то понадобится, – сказала Харрис. Во взгляде у мужчины что-то мелькнуло, она не успела понять, что именно, но улыбка стала почти снисходительной.
– Прошу, присядьте, – Годфри указал на кресло, что стояло напротив его стола. Хлоя, беззвучно выдохнув, подошла к столу – Эосфор оказался рядом, учтиво отодвинул мягкий стул, предлагая девушке помощь. От его рук, которыми он будто бы ненавязчиво коснулся её лопаток, когда отпускал спинку кресла, исходил холод – Харрис с трудом сдержала невольную дрожь. Показалось, будто на неё посадили лягушку, которая решила постучать по её спине лапками.
Годфри поставил на высокую полку несколько папок, что держал в руках, а потом подошёл к столу и сел на своё место. Молча кивнул, показывая, что слушает, и будто бы незаметно придвинулся ближе к столу, чуть наклоняясь вперёд.
– Я хотела попросить у вас разрешения вывозить Лукаса в сад, – ровно, без лишних эмоций, заявила Хлоя. Эосфор приподнял брови, будто удивлённый подобной просьбой.
– Я ожидал немного другого, – признался он, откидываясь в своём кресле назад. Ухмылка превратилась в усмешку, почти весёлую. – В этом доме нет пленников, доктор. Неужели, для этого нужно моё разрешение? – вопрос снова был с подвохом. Харрис даже показалось, будто Годфри специально задал его так, чтобы она это поняла.
– Думаю, будет довольно странно выглядеть, если я вдруг просто потащу вашего сына на улицу, ничего не объясняя, – Хлоя тоже приподняла брови, делая вид, что удивляется тому, как Эосфор мог этого не понять. – Может быть, я неверно сформулировала вопрос, но мне нужно предупредить вас, и знать ваше мнение по поводу моего решения, – Харрис пошла напролом, – осуществлять тот вид прогулок, который доступен Лукасу ввиду его… состояния, – она имела в виду и физические, и мифические душевные недуги, и Годфри эта формулировка явно понравилась.
– Вы считаете, это необходимо? – пряча то, что он на самом деле отступил перед её напором, Эосфор снова подался вперёд, даже сдвинул кресло.
– Я настаиваю, сэр. Лукасу нужен свежий воздух, ему нужно поправить здоровье. Если его иммунитет был настолько ослаблен, что полетел, как сломанный компьютер, он серьёзно заболел после переезда, – Хлоя одновременно задела Годфри, прекрасно знающего настоящие причины болезни сына, и доказала, что она действительно работает с ним, – я должна помочь ему восстановиться. Если потребуется, сопроводить на курортное лечение. Это проблема?
– Я не подумал, – как можно мягче, вкрадчивее сказал мужчина. Опустил взгляд на стол, заметил, что девушка положила на него руки. – Ведь вам тоже наверняка не хватает отдыха, верно? – Харрис смотрела на Годфри в упор, и потому, ощутив, как он касается её рук, невольно вздрогнула. Внутри всё сжалось, но девушка не подала вида. Не он первый. Это всегда было тяжело, наверное, это было худшим, что с ней случалось за всю службу, но она всегда справлялась – справится и сейчас.
– Дело не во мне, – Хлоя покачала головой. – Дело в том, доверяете ли вы мне лечение вашего сына. Вы платите за то, чтобы я помогла ему, и я полагаю, что имею право принимать решения по поводу его лечения. Но ещё я считаю, что вы заинтересованы в этом, что вы переживаете за здоровье Лукаса, иначе меня бы тут, – она быстро скользнула взглядом по их переплетённым рукам, чувствуя, что увязает в чужих холодных прикосновениях, как муха в паутине, – иначе меня бы тут не было.
– Хорошо, – помедлив, сказал Эосфор. Освободил одну её руку, взял в обе ладони другую, чуть сжимая. – Поступайте, как считаете нужным, доктор Харрис.
Хлоя немедленно поднялась с места. Не выдавая спешки, но так скоро, как только смогла. Рука её выскользнула с чужих ледяных пут, девушка кивнула, стараясь не допустить зрительного контакта.
– Спасибо, сэр, – поблагодарила Харрис, глядя в точку куда-то над его бровями. – Я ценю то, что вы… – мужчина встал, вновь взял её за руку, и Хлоя едва не запнулась: – прислушиваетесь к моему мнению, – всё же закончила она. Годфри помедлил, глядя ей в глаза, потом всё же приподнял руку, коснулся губами – без поцелуя, лишь для вида.
– Вы торопитесь, доктор? – голос можно было бы назвать завораживающим, но в плохом смысле – как свою жертву гипнотизировала взглядом змея, так Эосфор делал это при помощи голоса. Харрис больше всего на свете сейчас хотелось врезать ему по лицу, вырваться, убежать, но она практически насильно выдохнула и взяла себя в руки. Так же холодно, как и сам Годфри, улыбнулась.
– Сегодня прекрасный солнечный день, – сказала Хлоя, тратя последние свои душевные силы на то, чтобы не дать голосу задрожать, чтобы не дать себе забыть всё, что привело её в
