извивалась у его ног. Гробница поросла космическим мхом: очевидно, она стояла здесь уже давно.
– Как нам её открыть? – беспомощно спросил я.
– Думаю, крышка просто снимается, – ответила Тесса и налегла на угол. Крышка чуть сдвинулась. – Ребята, возьмитесь за другую сторону.
Хоук, Баст, Тайк и я ухватились за один край, а Тесса – за другой. Сторона Тессы легко поднялась, в то время как наша даже не сдвинулась с места.
– Эй, Дрейк! – сказал я. – Ты отлично выглядишь, когда просто стоишь и ничего не делаешь. Не мог бы ты нам помочь?
– Конечно, – ответил Дрейк, быстро лизнул свою кулракалакию, подбежал к нам, и мы наконец подняли крышку и опустили её вниз. Тесса сделала вид, будто ей невыносимо тяжело, и крышка внезапно перевернулась, с громким стуком упав на землю.
– Ай, мои пальцы! – завопил Баст, прыгая на одной ноге.
– Боже! – воскликнула Тесса. – Мне так жаль, капитан Баст!
– Ха! Я просто шучу!
– Тише, вы двое! – приказала Тайк. – Не время для шуток.
– Прости, – сказал Баст. – Просто пытался разрядить обстановку. Чёрт возьми! Далеко же она уходит…
Внутри гробницы находилась очень узкая и очень крутая лестница, почти отвесно уходящая вниз.
– После тебя, – сказала Тесса, вежливо улыбаясь.
– Сначала дамы, – возразил я.
– Я пойду, – сказала Тайк, перемахнула через край гробницы и легко приземлилась на ступеньках.
– Эй! – крикнул Баст. – Осторожнее. Если сейчас упадёшь, нам придётся нести тебя обратно в ведре…
– Вот, – сказал Хоук и извлёк из ниоткуда нечто похожее на пригоршню огненного желе. Оно давало на удивление много света и, очевидно, было холодным на ощупь. Он положил желе в ладонь Тайк, и она поблагодарила его.
– Эй! – сказал я. – Я тоже хочу.
– Идём, Саймон, – укоризненно произнесла Тайк и начала спускаться.
Я двинулся вслед за Тайк, и остальные последовали за нами – Баст замыкал шествие. Пока мы спускались, я слышал, как он ворчит по поводу перил, высоты и других «земных проблем, которых лучше бы не знать матросам».
Когда мы спустились, Хоук сделал ещё немного огненного желе и дал его каждому из нас. Перед нами раскинулся на удивление просторный зал, который оказался (и это неудивительно) совершенно пустым. Воздух был холодным и затхлым. Пол был земляным, как и потолок, который тянулся где-то высоко над нашими головами и закруглялся по краям.
– Я не вижу конца комнаты, – сказал Баст.
– Разделитесь, – велел я. – Посмотрим, что здесь можно найти.
Вскоре из разных углов комнаты послышались обеспокоенные возгласы.
– О нет!
– Что это…
– Хоук, здесь статуи псов. Их тут полно. – Это была Тайк.
– И здесь тоже, – крикнул Дрейк. – Целые ряды статуй.
– Их, наверное, сотни! – заметил Баст. – Тысячи!
Я подбежал к Дрейку и тут же понял, о чём они говорят. По краям комнаты, вдоль низких внешних стен стояли миниатюрные статуи псов вроде того, что прислали мне в Скеллигарде – все они были расставлены аккуратными рядами.
– Нам надо уходить, – сказал Дрейк. – Это похоже на ловушку.
– Согласен, – заметил Хоук.
– А как же кровавый камень? – возразил я. – Мы ещё не всё осмотрели.
– Ребята! – взволнованный голос Тессы раздался откуда-то из центра комнаты. – Я кое-что нашла.
Через несколько секунд мы собрались вокруг неё, и я увидел, что она держит металлическую шкатулку, по форме и размеру похожую на коробку для обуви. На крышке было нацарапано моё имя.
– Вот оно! – воскликнул я. – Дай посмотреть. – Я потянул крышку, но она не сдвинулась с места. – Заела!
– Дай посмотрю, – сказал Хоук. Он осторожно провёл пальцами по краям шкатулки, и у меня появилось чувство, что он не просто ищет потайные кнопки. В конце концов он пожал плечами. – Кажется, это обычная коробка. Крышка, наверное, заржавела. Тесса, оторви её, если сможешь.
Тесса с наслаждением взяла шкатулку, поддела пальцами крышку и потянула. Металл медленно приподнялся, и бока шкатулки разорвались.
– Пустая, – сказала она.
– Что? Дай-ка мне! – Я увидел, что Тесса права.
У Дрейка поникли плечи.
– Он уже был зде…
Хоук зажал рот Дрейка ладонью.
– Тихо! Вы это слышали?
– Что именно? – испуганно спросил я.
И тут я услышал. Тихий раскатистый звук из темноты в дальнем углу комнаты. Кто-то смеялся.
– Бежим! – крикнул я, но было слишком поздно. Из тени вылетело что-то круглое и серебряное, и прежде чем оно упало на пол, я понял, что это такое.
Ловушка для душ.
Она разбилась, из неё вырвался бледно-золотистый щит, раскрылся куполом и опустился на пол, заблокировав нас внутри.
– Только не это, – простонал Баст.
Теперь я мог разглядеть ближайшие углы комнаты, освещённые тусклым светом ловушки. Маленькие статуи псов замерцали красным. Но я не сводил глаз с конца зала. Там в темноте сиял свет – золотистый овал. Нет, на самом деле это было золотое лицо, золотая маска.
Рон направился в нашу сторону, и теперь я мог как следует разглядеть блестящую маску в виде шакальей головы. Он вышел из тени, как ночной кошмар, ставший явью.
– Саймон Фейтер, – сказал он, отчётливо произнося каждое слово, – и компания.
Рон широко распахнул руки в приветственном жесте.
– Добро пожаловать.
Глава 31
Выбор героя
Великим героям необходимы великие горести и испытания, а иначе половина их величия останется незамеченной. Всё это – часть волшебной сказки.
Питер С. Бигл[179]
Голос Рона оказался тихим, но звучным.
– Не удивляйтесь, что встретились со мной в моей собственной гробнице. Разве не здесь я и должен быть?
Все молчали. Стоявшая рядом со мной Тайк стиснула свои длинные ножи, но не вытащила их.
– Ах да, – продолжал Рон. – Я же не умирал, верно? В таком случае, неужели вы думали, будто я не узнаю о вашем появлении? Но я зря трачу слова…
Рон достал из внутреннего кармана своего одеяния что-то маленькое и красное и показал мне. Это был кровавый камень. Значит, он его нашёл. Должно быть, он прибыл сюда раньше нас, нашёл камень и устроил для нас ловушку.
А я привёл в неё своих друзей.
Рон заскользил по залу с почти кошачьей грацией и наконец приблизился ко мне, так что теперь нас разделял лишь невидимый щит.
– Саймон, – сказал он. – Прошло так много времени. – Он наклонил голову. – Ты выглядишь так же, как в последний раз. Точно так же. Даже носки те же. Думаю, ты меня не помнишь. Нет. Ты не мог меня запомнить.
Он отступил в тень и принялся разглядывать нас, побеждённых и уставших, оказавшихся в ловушке в его гробнице.
Помню ли я его? О чём он вообще говорит?
– Я
