— Похоже, этот Тролле был мастак по части высокопарных рассуждений, — Куяница отхлебнул из фляги. — Не желаешь промочить горло?
— А вот еще: …То, что они творят, — чудовищно; как по сути своей, так и последствиями; в том числе и для них самих. Чего они жаждут, калеча души новообращенных, убивая в них все человеческое ради того, что они называют «совершенством во Власти»? Задумывался ли хоть кто-нибудь из опрометчиво посвященных нами в тайну, к чему ведет этот путь? Или старинная матросская забава «крысиный король» будет отныне путеводной звездой апологетов нового государства?
Рогир еще надеется остановить их. Восхищаться ли мне мужеством моего брата или сетовать на его наивность? Достанет ли наших сил, даже теперешних, чтобы обороть зловещего дракона, расправляющего крылья над этой несчастной страной; дракона, коего породили и вскормили мы сами?
…Но он прав в одном: у нас нет иного пути. Мы пока не знаем, сколь глубоко проникли ростки предательства; кто из наших соратников, еще вчера верно служивших общему делу, сегодня втайне желает нам гибели. Это выяснится через час, на военном совете: ибо любой здесь понимает, что преследование роялистов равносильно провалу операции в целом и моему как командующего флотом. Те из них, что поддержат мое предложение, и есть предатели и отступники; я молюсь лишь, чтобы их было не слишком много. Голос разума должен возобладать над тьмой, царящей в сердцах; в противном случае, верный своему слову, я вынужден буду вести корабли через пролив. Рогир считает это слишком великой ценой за чистку наших рядов; но по совести говоря, есть ли другой выход?
Капканщика мало что не трясло, глаза его сверкали от еле сдерживаемого возбуждения.
— Политика, везде и всюду политика! — Шкипер помахал в воздухе бутербродом. — Не могу взять в толк, из-за чего ты так разволновался, твоя светлость?
— Да потому, что я вплотную приблизился к разгадке! — Глаза Атаназиуса вновь забегали по строчкам.
В комнату вошел Фортунат Гизи, лицо его блестело от капель.
— Где это вы нашли умывальник, Фортунат? — удивился шкипер. — Я с утра облазил все комнаты…
— За домом есть бочка с дождевой водой, — откликнулся тот, роясь в своем саквояже. На свет появилось полотенце, круглая жестяная баночка и кожаный футляр.
— А мой компаньон, похоже, нашел то, ради чего мы очутились здесь, — поделился Куяница. — Его теперь не оторвать от этой тетрадки!
— Вот как? — без всякого интереса спросил Гизи, приступая к своим роскошным усам. Слегка подровняв их крохотными ножницами, он густо намазал каждый составом из жестянки и принялся аккуратно зачесывать вверх посредством специальной щеточки, время от времени проверяя результат в крохотном зеркале.
— Да, его светлость уверяет, что находится на пороге некой тайны.
— Любопытно… — Похоже, собственная внешность интересовала Фортуната Гизи куда больше. Доведя растительность под носом до идеального состояния, он спрятал парикмахерские приспособления в саквояж и, все так же не торопясь, извлек оттуда четырехствольный дорожный пистолет.
— Дайте мне эту тетрадь, Атаназиус. Куяница поперхнулся бутербродом. Капканщик недоумевающе смотрел на оружие:
— Что это значит, господин Гизи?! Глухо щелкнул взводимый курок.
— Только то, что было сказано. Дайте ее сюда.
— Я думал, мы с вами на одной стороне… — медленно произнес Атаназиус.
— Да, это так. Но служим разным хозяевам. Военно-морская разведка никогда не ладила с политической, верно? Думаю, граф Алессандро Мантолла будет рад получить столь важные бумаги.
Капканщик напрягся.
— Не советую, — быстро сказал Фортунат. — Стреляю я не хуже, чем кидаю ножи, поверьте на слово.
— Думаешь, это сойдет тебе с рук?! — проскрежетал Атаназиус.
Черноусый выразительно пожал плечами:
— Мое начальство интересует только результат, а не методы, которыми я его добиваюсь. Кстати, можете не хвататься за гранпистоли: нынче под утро я извлек из них капсюли. А теперь, ваша светлость, — отдавайте тетрадь, живо!
— На, забирай! Чтоб ты сдох, аспид! Атаназиус взмахнул рукой. Листы бумаги вырвались из ветхого переплета и упали под ноги Фортуната Гизи. Тот, не отводя пистолета, нагнулся, поднял их и аккуратно упрятал в свой саквояж, а затем стал пятиться, покуда не скрылся с глаз.
— Черт бы его побрал; у этого парня есть стиль! — восхищенно ругнулся Куяница, доставая из котомки гранпистоль. — Навести блезир на физиономию, не торопясь забрать приз и уехать — вот это я понимаю!
— Разряжена?! — отрывисто бросил капканщик.
— Увы! Бьюсь об заклад, что и твоя тоже…
Атаназиус проверил оружие, потом перебросил его Куянице:
— Ты вроде хотел получить обратно. Меняемся…
— Премного благодарен! — Шкипер с улыбкой погладил темное цевье. — Знаешь, как представителя свободной профессии появление многоствольных ружей и пистолетов не может меня не радовать. Однако ж насколько все проще было в старые добрые времена! У тебя был всего один шанс — и у твоего противника тоже.
Атаназиус задумчиво оперся о подоконник.
— Стало быть, твоя миссия провалена? — осторожно спросил Куяница; зная характер своего спутника, он наполовину ожидал вспышки ярости.
— По крайней мере, так думает некий Фортунат Гизи, — неожиданно усмехнулся капканщик. — Если, конечно, это настоящее его имя.
Шкипер изумленно приподнял бровь.
— Я успел пролистать дневник, — пояснил Атаназиус. — Там, конечно, масса интересного, но самое главное в конце. Последняя запись сделана, по-видимому, сразу после битвы в Заливе Дождей. После этого он отдал тетрадь Эвальду Гарпице — единственному человеку, кроме своего брата, которому мог доверять.
— А потом?
— А потом состоялся печально известный поход к берегам Бриллиантиды; и звезда Брауде Тролле канула за горизонт… У него был очень размашистый почерк, и бумаги чуть-чуть не хватило; пришлось залезть на обложку, — капканщик кивнул на скомканный листок бумаги. Заинтересовавшийся Куяница поднял его и развернул.
— Надеюсь, ты, читающий это послание, окажешься мудрее и опытней двух прекраснодушных юнцов, затеявших некогда игру с силами, намного превосходящими их разумение. Но тайна не должна умереть вместе снами. Кинь камешек в воду… Что это значит — кинь камешек? — Детское присловье: «Кинь камешек в воду — попадешь точно в центр круга». В смысле, только так — и никак иначе.
— Гм, и это все? Тут еще строчка на итанском…
— Это не кулгушти, какой-то шифр на его основе. Думаю, самое главное здесь и сокрыто.
Губы шкипера растянула ухмылка:
— Выходит, господин Гизи малость опростоволосился?
— Выходит, так.
