Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Глава I
Незнакомцы удаляются в лодке, преследуемые воро́нами
в которой девочка по имени Сентябрь хранит секрет, переживает трудные времена в школе, отмечает свое тринадцатилетие и чуть не попадает под лодку, благодаря чему находит дорогу обратно в Волшебную Страну.
Жила-была девочка по имени Сентябрь, и однажды у нее завелся секрет.
Секреты, скажу я вам, дело тонкое. Наполнят сердце блаженством – и ускользнут, как кошка, которая заприметила особенно жирного воробья и ловко сцапала, не дав задеть себя ни клювом, ни когтем. Но могут и засесть внутри и медленно-медленно вываривать ваши кости, томя на огне полный горечи бульон. Тут уж не вы владеете секретом, а он вами. Так что остается только порадоваться, что Сентябрь сумела овладеть своим секретом и носить его при себе – как пару нарядных перчаток, которые можно достать из кармана и натянуть на озябшие пальцы, чтобы припомнить тепло ушедших дней.
Секрет у Сентябрь такой: она побывала в Волшебной Стране.
На протяжении мировой истории такое случалось и с другими детьми. Об этом написаны тысячи книг, мальчики и девочки читают их и перечитывают, и мастерят деревянные мечи и бумажных кентавров, и дожидаются своей очереди. Черед Сентябрь настал прошлой весной. Она сражалась со злой Маркизой и спасла целую страну от ее жестокости. Она завела друзей, и мало того, что они забавные, храбрые и умные, – они еще и виверн, марид и говорящий фонарь!
Беда только в том, что в книгах о безрассудных искателях приключений почти ничего не говорится о том, как себя вести, когда вернешься домой. Сентябрь изменилась: из девочки, которая отчаянно мечтает о чудесах, она превратилась в девочку, которая знает, что чудеса бывают. Такие перемены – это вам не новая прическа. Скорее уж новая голова.
Что не слишком облегчало ее жизнь в школе.
Раньше она выглядела тихоней со странностями, которая на математике глазела в окно, а на основах гражданского права читала из-под парты большие книжки с яркими картинками. Теперь же дети почуяли в ней что-то дикое, чужое. Одноклассницы и сами не смогли бы объяснить, что их так раздражает в Сентябрь. Даже если бы усадить их перед собой и спросить напрямую, то в лучшем случае они бы сказали: «Она просто не такая, как мы».
Так что они не приглашали ее на дни рождения и не спрашивали, что она делала на каникулах. Зато они крали ее книжки и врали про нее учителям. «Сентябрь списывала на алгебре», – ябедничали они якобы под строгим секретом; «Сентябрь на физкультуре читает дурацкие старые книжки»; «Сентябрь ходит с парнями на пустырь за химической лабораторией». Они перешептывались у нее за спиной и фыркали так презрительно, что вокруг скопления кружевных платьев и пышных бантов будто вырастала колючая изгородь. Из этого фырканья и шепотков было ясно, что Сентябрь навек останется снаружи этой изгороди.
Сентябрь держалась только благодаря своему секрету. Когда становилось тоскливо, одиноко и холодно, она доставала свой секрет и раздувала его, как уголек, чтобы он засветился и она снова увидела их всех: вот От-А-до-Л, ее Вивернарий, сопит в синюю щеку Субботы до тех пор, пока тот не засмеется, а вот Зеленый Ветер шагает по пшеничному полю в своих изумрудных снегоступах. Все они ждут, когда она вернется, и она вернется, очень скоро, ужасно скоро, теперь уже в любую минуту. Она напоминала себе собственную тетю Маргарет, которая, возвращаясь из путешествий, всякий раз казалась совсем другой. Тетя подолгу рассказывала про Париж, про шелковые брюки, про красные аккордеоны, про бульдогов, и никто толком не понимал, о чем это и к чему. Однако все вежливо слушали, пока она внезапно не умолкала, глядя в окно, будто вместо бесконечных полей пшеницы и кукурузы там вдруг потекла река Сена. Сентябрь чувствовала, что теперь лучше понимает тетю, и решила быть повнимательнее к ней, когда та снова приедет.
Вечера походили один на другой. Сентябрь мыла все те же желто-розовые чайные чашки, присматривала за той же маленькой и все более беспокойной собачкой и слушала в гостиной радиосводки о войне, на которую ушел папа. Радиоприемник в массивном корпусе из орехового дерева был таким огромным, что казался ей зловещей дверью, которая может в любой момент открыться и впустить плохие новости. Каждый вечер, глядя, как солнце садится в бескрайней желтой прерии, она зорко следила, не блеснет ли зеленая вспышка на горизонте, не мелькнет ли в траве пятнистая шкура, не послышатся ли знакомый смех или урчание. Но осенние дни шуршали, как колода золотистых карт, и никто не появлялся.
По воскресеньям у мамы на авиационном заводе был выходной, поэтому Сентябрь полюбила воскресенья. Они с мамой уютно сидели у огня и читали, а собачка играла со шнурками их туфель. Или мама залезала под несчастный старый «фордик» мистера Альберта и колотила по нему до тех пор, пока Сентябрь, повернув ключ зажигания, не услышит, как он, хрипя, снова возвращается к жизни. Раньше, еще недавно, мама читала ей вслух книжки про волшебников, воинов и первопроходцев, а теперь они уже читали вместе, каждая свою книгу или газету, как читали мама с папой до войны – Сентябрь это хорошо помнила. В воскресенье, лучший из дней, казалось, что солнце не заходит долго-долго, и Сентябрь расцветала под маминой широкой, открытой улыбкой. По воскресеньям она не страдала. Она не тосковала по тем местам, про какие не расскажешь взрослым. И не мечтала, чтобы скромный ужин из небольшой порции тушенки превратился в неземное пиршество из жареных перцев в карамели и пурпурной дыни.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61