бесполезны в мире четырехруких аборигенов. При этом, на не оправдавшие себя заказы ушли основные средства. Сказались моя неопытность в реалиях данного мира, и мое долгое пребывание в технически более развитом земном мире. Одной из подобных безделушек был арбалет, опытный образец которого обошелся так же, как три десятка тачек. Следующие экземпляры Цина эль обещал сделать гораздо дешевле, но мне от них пришлось отказаться. Когда я объяснил назначение арбалета своим советникам, они непонимающе покрутили его в руках и попросили продемонстрировать описанные мною качества наглядно. Оглядевшись вокруг, я не нашел ни одной подходящей цели – деревья здесь не росли, а ломать дорогостоящий болт о камни не хотелось. Наконец, заметив шагах в пятидесяти высохшую травяную кочку, взвел оружие и выстрелил в нее. Болт вонзился точно в середину, погрузившись в цель почти полностью.
– Для чего тебе такое сложное и медленное оружие? – подняв брови, спросил Молок.
– Медленное? – удивился я.
– Сделай еще один выстрел, – кивнул на кочку здоровяк.
Не понимая, что он хочет, я все же начал взводить арбалет. Опустил приклад на землю и, вставив ногу в скобу, натянул тетиву. В это время Молок изобразил вентилятор, взмахнув всеми четырьмя руками так быстро, что они слились в один вращающийся круг. Восемь дротиков, выпущенные почти одновременно, разнесли в пух травяную кочку, а в каждой руке сартук уже держал булавы. Я же не успел даже уложить болт в ложе. М-да, несмотря на мою способность мобилизовать недоступные аборигенам резервы их оболочек, стрелять из арбалета с такой скоростью, с какой сартуки метают дротики, я однозначно не смогу.
А вот большой лук из-за улетевшей невероятно далеко стрелы вызвал у воинов неподдельное уважение. Однако я догадался заказать его лишь после неудачного внедрения арбалета, и получил опытный экземпляр уже накануне выдвижения на север. Впрочем, вряд ли бы кочевники научились пользоваться новым оружием с достаточным мастерством за короткое время. К тому же, стрелы стоили слишком дорого, а чтобы изготовить их самим, нужно было сперва добраться до северных лесов. Кривые ветви редких степных деревьев для изготовления стрел никак не годились.
Лук подарил Гурику, больше всех восхищавшемуся новым оружием. Молодой воин время от времени натягивал тетиву и, наложив одну из доставшихся ему трех стрел, целился в различные далекие цели. Однако стрелять не решался, опасаясь не найти или поломать стрелу. В конце концов, сартук придумал забаву с луком, к которой привлек товарищей. Они соревновались, кто дольше продержится, держа лук в выставленных вперед левых руках и оттянув тетиву одной из правых.
После того как нить рассекла кожу на больших пальцах нескольким воинам, они самостоятельно изготовили надевающиеся на запястье кожаные ремешки с пришитыми к ним напальчниками – этакая перчатка для одного пальца. Только увидев эти приспособы, я вспомнил, что на Земле действительно лучники использовали специальные защитные рукавицы. Однако подобными видами оружия я никогда не интересовался, как собственно и другими техническими подробностями даров цивилизации. Вел себя в технически развитом мире как геймер, собирающий бонусы в виде вооружения и боеприпасов, не вникая в то, как они устроены. А может, техническая мысль свойственна лишь смертным сущностям…
В последний день я совершенно случайно выторговал у марыков две огромные корзины корней куфа. Похоже, куф был универсальным растением. Его стебли горные коротышки использовали для плетения корзин, изготовления дротиков и рукояток для булав, а так же для многого другого, где требовались деревянные детали. О том, что корни этого растения съедобны, я узнал у Цина эля, спросив – что за коренья иногда жуют его подмастерья? После объяснения не постеснялся попросить попробовать. По вкусу корень напомнил капустную кочерыжку. Откусив немного, протянул остаток сопровождающим меня братьям. Молоку и Гурику яство неожиданно понравилось. Судя по их восхищенному причмокиванию, они сочли его за изысканный деликатес. Впрочем, при однообразном меню сартуков, это и не удивительно.
Когда вниз спустились неразлучные Куна эль и Пана эль, я протянул им завернутый в лист клода шип стаха, содержащий несколько ценных капель используемого в местной медицине яда, и попросил взамен немного корней куфа, надеясь порадовать лакомством своих советников. Марыки удивленно переглянулись, и я уже решил, что они откажут в моей просьбе. Однако Пана эль забрал у меня сверток, и коротышки молча вернулись к лифту. Больше я их не видел, но через час с удивлением обнаружил у подножия каменной стены две огромные корзины, доверху наполненные белыми корнями, на которые с недоумением поглядывали снующие мимо соплеменники.
Молок и Гурик испустили восхищенный вопль, узрев такое количество лакомства и тут же, словно кролики, схрумкали по одному приличному корешку. Увидев, с каким удовольствием братья умяли незнакомую пищу, к корзине потянулись сартуки.
Справедливо рассудив, что непривычная пища может непредсказуемо подействовать на желудки кочевников, я приказал не трогать коренья до утра. Завтра по состоянию желудков братьев будет ясно, насколько приемлема эта пища.
Утром братья выглядели вполне жизнерадостно, и я распорядился раздать одну корзину корней всем желающим, а вторую перегрузить в тачки.
***
Первый день пути внимание всего племени было направлено на тачки, в которые вместилось невероятное, по меркам кочевников, количество поклажи. Разумеется, толкая перед собой тачку, новоявленные извозчики, даже часто сменяя друг друга, не могли бежать с обычной скоростью, что несколько замедляло передвижение всего племени. Однако этот недостаток должен был компенсироваться тем, что теперь можно перевозить гораздо большее количество воды и пищи, а значит, при необходимости дальних переходов, можно тратить меньше времени для пополнения припасов, и выбирать путь по более прямому направлению, лишний раз не делая крюк к источнику.
В конце дня я с удовлетворением отметил, что все тачки остались целыми и невредимыми. Их конечно многократно испытывали молодые сартуки, гоняя порожняком и перевозя друг друга по каменистой равнине, примыкающей к скалам, но все же мною овладевали некие сомнения в том, как они выдержат день непрерывного бега.
Утром следующего дня меня разбудил встревоженный Гурик.
– Крик, Крик, вставай!
– Что случилось, – промычал я недовольно, видя, что только начало светлеть.
– Там марыки, – указал юноша в направлении нашего движения.
– Марыки? – переспросил я удивленно, не понимая, что могут делать коротышки вдали от своих скал.
– Марыки, – подтвердил Гурик и возбужденно добавил: – С ними много стахов!
Ничего не поняв, я решил, что лучше увидеть собственными глазами причину, заставившую так разволноваться молодого сартука. Выйдя из походного шатра, обратил внимание на общее тревожное оживление. Направившись туда, куда устремлены взгляды гомонящих кочевников, и пройдя через расступившихся воинов, с удивлением увидел преградившую нам дорогу цепь стахов. Шипастые хвосты
