ты насладишься объятиями другого мужчины? — Роб надвигался на нее, Кристина отступала.
— Пожалуйста, давай не будем говорить о прошлом, — Кристина уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. — Я пришла попросить тебя об одном. Ради всего святого, что осталось в тебе, прошу, прими назад сына. Я знаю, что с тобой он будет в безопасности.
— У меня ничего не осталось святого, — Роб оперся руками о стены, по обе стороны от Кристины. Так близко. Он чувствовал ее дыхание. Еще один шаг. И он будет ощущать ее своим телом. — Ты убила все хорошее во мне. Лишила радости. Веры. Надежды. Исказила любовь. Сейчас пришла и просишь о снисхождении. О каком?
— Не ко мне, — Кристина его перебила, — не ко мне. Я прошу всего лишь за сына.
— Почему? — Роберто не слышал ее, он требовал ответа. Ждал.
Кристине тоже хотелось задать этот же вопрос: прочему он так быстро ее забыл, почему не искал? Но она сейчас здесь ради сына, не зачем ворошить прошлое, что так беспокоило ее.
— Мне нечего тебе сказать, — она не будет перед ним отчитываться или оправдываться. Это он должен сказать, объясниться.
Роб сделал шаг, прижав Кристину к стене своим телом.
— Ты изменила мне, — в его голосе послышались бархатные нотки, он ее хотел. Кристину бросило в дрожь.
— Ради сына я готова на все. Забудь прошлое, оставь его там, где оно осталось.
— Оно не осталось, оно всегда со мной, каждый день, каждый миг я вспоминаю твое предательство, — как же он ее ненавидел в тот момент и как же он жаждал ее обнять.
— Как ты можешь? О каком предательстве ты говоришь? — Кристина не верила своим ушам. Он еще ее и упрекает. В чем? — Она уперлась ему в грудь руками. Сумка упала на пол. Роберто небрежно отбросил ее ногой.
— Я любил тебя. О боже, как же я любил тебя, а ты изменяла мне.
— Я здесь ради сына, — она не хотела говорить на эту тему, и как он мог узнать о насилии. Ее принудили, заставили. Держали взаперти. А он практически сразу женился. — Прошу тебя, прими его на работу обратно. Я готова на все ради сына. Я знаю, тебе трудно понять меня, но с тобой он будет в безопасности.
Он не отвечал. Роберто чувствовал ее дрожь. Видел ее реакцию на него. После стольких лет они все еще так же остро реагировали друг на друга. Раньше им было хорошо вместе. Пусть не было любви. Была страсть. Он готов вернуть хотя бы только это.
— На все? — Роберто надавил еще сильнее. Тело к телу. Лицом к лицу. И лишь руки опирались на стену. Ладони Кристины давили ему на грудь, старались его отодвинуть, но ее сила против его мощи, ничего не значила. — Хорошо, — он склонил голову, практически касаясь ее губ своими губами, — ты, — он вдохнул ее запах, пьянее от него, как же он соскучился по ней, потянулся губами к ее уху, почти касаясь ее щеки, — ты проведешь со мной ночь. Всю ночь. И будешь принадлежать мне. Покоришься. Будешь выполнять все мои желания. Целая ночь только ты и я.
Глава 10
Роб наслаждался каждой секундой этого мгновения. Она наконец-то с ним рядом. Он полностью отдался своим ощущениям и тому, что она в его власти. Как приятно это осознавать. Месть сладка. Жизнь преподнесла ему прекрасный сюрприз.
— Что? — голос Кристины дрожал, как и она вся. Робу передавалось ее напряжение, ее волнение.
— Ты проведешь со мной ночь, — он склонился к ее шее. Сейчас поцелует, как раньше, как будто не было этих двадцати пяти лет разлуки. Именно эти поцелуи возбуждали Кристину больше всего. Неужели он до сих пор помнит. Кристина не могла ничего сказать, в горле пересохло. Она жаждала его поцелуя, чуть повернула голову, полностью отдавшись чувствам. Именно в эту минуту Роб осознал, что не сможет насладиться ею только за одну ночь. Он поймает ее в свои сети, сделает ее своей любовницей. Довольный своими мыслями, он смаковал каждое мгновение, вдыхал ее запах, чувствовал ее тело. Кристина погрузилась в водоворот забытых ощущений, реальность померкла, остались только он и она.
— Папа, как ты смеешь. Отпусти сеньору Кристину, — Виктория тянула Роба за руку.
Не сразу они услышали голос Виктории, поглощенные своими эмоциями, пробуждаясь словно ото сна.
Роберто нехотя повернул голову. Его взгляд был затуманен. Он не мог понять: кто или что его отвлекает. Злость, что ему помещали, вырвалась всего лишь одним словом:
— Что? — он не отпускал Кристину, которая пыталась выбраться, заставляя его еще сильнее прижимать ее к стене.
— Папа, да отпусти же ты ее, — Виктория тянула отца на себя.
Роберто отпрянул от Кристины. Он чуть было не поцеловал ее. Она еще не пошла на его условия, а он уже поддался ее чарам.
— Виктория, кто тебя впустил? — спросил он дочь. Потом очень громко, чтобы слышали в приемной, так как дверь была открыта. — Я ведь ясно дал понять, что занят. Какого черта, — уже самому сказал Роберто.
— Слава богу, что я не послушалась твоих секретарей. Как ты можешь? Сеньора Кристина порядочная женщина, что ты себе позволяешь….
— Замолчи, Виктория, — Роберто перебил ее. — И прошу тебя, — уже более спокойным тоном, — выйди из моего кабинета. Нам с сеньорой Кристиной надо решить один вопрос.
— Папа, я не оставлю вас одних, тем более после того, что увидела.
— Виктория, — Кристина тронула ее за руку. — Не волнуйся, все в порядке. Просто у нас возникло одно недоразумение.
Роберто вскинул бровь, недоразумение, она это так называет.
— Я не оставлю вас наедине, даже не просите, — Виктория была решительна.
Кристина посмотрела на Роба, тот просто наслаждался всей ситуацией, да он был немного зол, что ему помешали, но и даже пальцем не пошевелит, чтобы исправить положение.
— Хорошо. Ты права. Похоже, мне не удастся сейчас решить возникший вопрос. Пойдем, девочка. — Кристина подняла свою сумочку.
Они вместе вышли из его кабинета. Кристина была еще немного взволнована. Она чуть было не позволила себя поцеловать. Что с ней происходит? И как он посмел предложить ей такое — провести с ним ночь, в обмен на решение проблемы Даниэля. Но если бы она была честна сама с собой: одна только маленькая мысль — снова оказаться в его объятиях, почувствовать себя женщиной, бросала ее в дрожь, вызывая невыносимое желание покориться.
Роберто не остановил их. Пусть подумает. Его месть сладка, и он растянет удовольствие. Он будет наслаждаться каждым моментом своего триумфа.
