Брут махнул Стиву в направлении образовавшегося проема, недолго думая, Стив махнул в ответ и принялся помогать ему протиснуться сквозь разломанные прутья, пока монстр был занят другими делами.
Но тигролев проворно развернулся и, даже не дав Бруту времени осмыслить происходящее налетел на него, смыкая челюсти на туловище и врываясь башкой внутрь клетки. Брут заголосил во всю глотку, замахал во все стороны руками, но Стив, побелев от страха, заорал еще громче, перекрывая ор Брута и досадное рычание морды. Зверь дернулся назад, но пасть, со сжатым в челюстях человеком, застряла в прутьях не желая вылезать. Зверь, упершись задними лапами дернулся сильнее, но тут же взревел от боли впившихся обломков прутьев в горло и шею. Сзади в него полетели копья и стрелы, ожесточенно завизжав, он снова дернулся назад, срывая с места клетку и, таща ее за собой, как электровоз вагон, припустил задним ходом. Воодушевленные аборигены, воинственно крича, пытались нагнать тигрольва, но тот, раненный, да еще с грузом двоих человек в клетке, в мгновение унесся с пределов деревни и потерялся среди деревьев. Лишь было слышно, как затрещали прутья, ударяясь и лопаясь о стволы и путаясь в зарослях. Зверь взревел, так, что казалось содрогнулись небеса, бросил Брута и крутанул шеей. Клетка затрещала, не выдерживая звериного напора, и выпустила из своего плена злобную и раздосадованную кошку. Тигролев, орошаемый в гриве кровавыми ручейками, украшенный торчащими из шеи обломками прутьев, взбешенно набросился на то, что осталось от клетки, кроша ее в щепу. Брут и Стив, освобожденные, барахтаясь в траве, связанные, пытались отползти подальше, но зверь, расквитавшись с клеткой, рванулся к ползущим. Брут вскочил, дернулся в заросли, но Стив, проделавший то же самое, только в противоположную сторону, натянул до предела связывающую их толстенную веревку, как раз, чтобы попасть в разинутую пасть зверя и напрочь засесть в ее зубах.
Парни как-то жалобно глянули друг на друга, и в следующее мгновение тигролев рванул вперед, валя их с ног и волоча обоих, унося неизвестно куда. Парни, сжав до предела зубы, неслись с ветерком бок о бок с огненной тварью и, костеря ученных за то, что они создали весь ГоТМ, благодарили их же, за то, что те придумали такие замечательные костюмы.
Лесистая местность скоро сменилась саванной. Тигролев остановился, тяжело и часто раздувая бока, пытаясь наглотаться воздухом и насытить кислородом каждую мышцу.
– Нужно освободиться… – Закряхтел Стив, пытаясь подняться на ноги, но зверь придавил его лапищей, словно кот мышонка.
– Есть план?
– Да, но бредовый, нам нужно поменяться местами и придушить эту тварь… – Просипел из-под лапы Стив.
– То есть как? Мне перебежать к тебе, а тебе – на мое место?
– Ну да…
– Допустим она позволила нам провернуть такой маневр, а дальше, что?
Но зверь не дал выслушать ответ, рьяно набросившись на Брута, одновременно увлекая к себе Стива, и пытаясь безрезультатно прогрызть его. Слюна ручьем спадала с пасти голодного хищника он жалобно скулил, недоумевая что с этой едой не так.
– Дальше нужно также поменяться местами, но только со спины…
– Ты не думаешь, что звучит это как-то невыполнимо?
Тигрольву надоело грызть Брута, и он кинулся на Стива, пробуя на прочность и его. Монстр попытался вцепиться клыками в горло, заглотив визжащую голову Стива. Брут, в мыслях посмеявшись своей невнимательности, метнулся к шее с торчащими прутьями, запрыгнул на спину зверю. Тот вздыбился от неслыханной наглости, заревел в возмущении. Брут вовремя схватился за торчащий конец прута, заставляя монстра взреветь от боли и рвануться во всю прыть, попинывая волочащегося и верещащего Стива и спотыкаясь об него. Брут, сомкнув от натуги губы в тоненькую полоску, расшатывая вытягивал из плоти глубоко вонзившееся древко. Из раны стремительно потекла бурая кровь, а монстр, словно оказавшись на горячих углях, закрутился на месте, пытаясь скинуть с седока. Брут принялся всаживать острие в шею хищника в попытке задеть сонную артерию. Раны были не серьезные, но больнючие, и это заставляло зверя юлить и нервничать все сильнее.
– На тебе гадина! – закричал Стив, ухватившись за древко, торчащее из лохматой гривы в области горла, вырвав с причмокнувшим звуком, а затем с силой вонзив рядом.
Зверь оглушительно ревел, извивался в безумной пляске, отбегал на некоторое расстояние, но избавиться от назойливых, неуязвимых врагов ему не удавалось. С каждой раной, с каждым новым ручейком вытекающей крови, зверь становился слабее и апатичнее. И, наконец, хрипя и постанывая, попросту рухнул в бессилье в траву, не противясь больше постигнувшей его участи. А парни с зачарованным остервенением на лицах все продолжали наносить кровоточащие раны одну за другой. И лишь раскатившийся по саване рев, более молодой и более энергичный, заставил их застыть и прислушаться. Брут глянул на Стива обслюнявленного, залитого кровью с ног до головы и перемазанного налипшей к крови землей и стебельками трав, приставил палец к губам.
С минуту слышался лишь шелест трав, задевающих друг о дружку, покачиваемых ветром. Переглянувшись, они тяжело поднялись на ноги, но словно ожидая именно этого из травы к ним взметнулся еще один, такой же яркий, как всепоглощающее пламя пожара, с косматой гривой, цвета чернозема, бот-тигролев. Но допрыгнуть он не успел, так как в него, знакомыми плевками, влетело три голубоватых сгустка силового поля. Брут завертелся, пытаясь определить место, откуда был выпущен залп сгустков и вдруг заметил невдалеке двигающуюся от кургана знакомую фигуру. А точнее, знакомый робокостюм, что возвышался футуристическим артом над сухой полутораметровой выжженной солнцем травой. Глянув на перепачканного Стива, неверяще протирающего ладонями глаза, Брут рванулся по направлению к фигуре. Раскрыв глаза и с секунду глядя на натягивающуюся веревку, тот в ужасе распахнул веки и с прытью рванул вслед.
– Надо было хоть путы разорвать о клыки! – нелепо кидая связанные руки из одного бока в другой, крикнул белобрысый.
– К черту такие мучения! Там же Феликс, что-что, а нож у него по любому есть.
– Твою мать! Смотри! – уже не так остервенело перебирая ногами, не своим голосом вскрикнул Стив.
Но Брут и сам это видел. Но сперва он услышал, как над травой вновь проревело грозное, высокопарное рычание, словно говорящее: «Я раздеру тебя на куски, я сожру тебя и накормлю тобой весь свой прайд! Я здесь Всея!». А затем и увидел, как в океане растительности к технику стремительно подплывает флотилия из четырех тигрольвов. Феликс развернулся лицом в их сторону, направил пушку, окрашивая воздух синевой. Одного из хищников тут же сразило, повалив его безжизненной биомассой, но трое, мгновенно рассредоточившись, принялись окружать врага. Второй и третий сгустки с легкостью попали в цель, валя ближайшего зверя, но те, что заходили с боков, успели вспрыгнуть и, опережая в скорости робокостюм, повалили техника в траву. В небо салютом устремились залпы сгустков. Одна из кошар взвизгнув, отпрянула и отбежав в сторону, завалилась на бок.
Парни припустили со всех ног, но медленный Стив не позволял Бруту бежать быстрее, чем мог сам. Вдали слышалась возня и, порыкивающее причмокивание, словно пасть впивается в теплую плоть и с наслаждением посасывает, вбирая в себя кроваво-сочный вкус мяса.
