– Нет, – медленно ответила свидетельница, – не тот. – Оназакусила губу и внезапно добавила: – Думаю, миссис Картрайт сознательнопыталась изменить почерк, покинув Санта-Барбару. Она опасалась, как бы нераскрыли ее подлинную личность.
– Понятно. А теперь я показываю вам текст, якобы написанныйБесси Форбс, подсудимой на этом процессе. Это не тот же почерк, что и взаписке, оставленной миссис Картрайт?
– Конечно нет!
– Могу я попросить вас написать что-нибудь на листе бумаги,чтобы сравнить почерк с вашим?
Свидетельница колебалась.
– Это абсолютно против правил, ваша честь, – поднявшись,заявил Клод Драмм.
Перри Мейсон покачал головой.
– Свидетельница дала показания относительно почерка миссисКартрайт, – сказал он. – Я имею право продемонстрировать ей другие почерки испросить ее мнение об их принадлежности в сравнении с почерком записки.
– Пожалуй, вы правы, – отозвался судья Маркхэм. – Протестотклонен.
Телма Бентон взяла лист бумаги и быстро написала на немнесколько строчек.
Мейсон обследовал почерк и кивнул:
– Думаю, мы оба согласимся, что этот почерк совсем не похожна тот, которым написано послание, оставленное миссис Картрайт.
– Естественно, – с холодной иронией произнесласвидетельница.
– Приближается время перерыва, – предупредил судья. –Кажется, вы заявили, адвокат, что не имеете возражений против обычного перерывав перекрестном допросе?
– Никаких возражений, ваша честь.
– Отлично. Суд объявляет перерыв на десять минут. Напоминаюприсяжным об указании не говорить о деле и не позволять обсуждать его в ихприсутствии.
Судья поднялся с кресла, бросив на Мейсона задумчивыйвзгляд, и удалился в кабинет.
Перри Мейсон посмотрел на часы и нахмурился.
– Подойдите к окну, Фрэнк, – велел он Фрэнку Эверли, – ипоглядите, нет ли повышенной активности среди мальчишек, торгующих газетами науглу?
Стряпчий подошел к окну и посмотрел на улицу.
Перри Мейсон, не обращая внимания на любопытные взгляды,опустился на стул и задумался. Его сильные проворные пальцы барабанили поподлокотнику.
Фрэнк Эверли отвернулся от окна и подбежал к столу защиты.
– Газеты продают с грузовика, – сообщил он. – Похоже наэкстренный выпуск. Мальчишки что-то выкрикивают.
Мейсон взглянул на часы и улыбнулся:
– Спуститесь и купите пару газет. – Он обернулся к БессиФорбс: – Сожалею, что вам приходится выдерживать такое испытание, миссис Форбс,но не думаю, что оно продлится долго.
Женщина озадаченно посмотрела на него.
– Судя по разговорам, которые мне удалось сегодняподслушать, – заметила она, – дело оборачивается весьма скверно для меня.
Охранявший подсудимую помощник шерифа придвинулся ближе кней. Клод Драмм, куривший сигарету в коридоре, вернулся в зал. Он вновь обрелуверенность в себе и излучал превосходство над адвокатом, который вынуждензарабатывать на жизнь судебными процессами, вместо того чтобы наслаждатьсяежемесячным жалованьем, выдаваемым с той регулярностью, с которойправительственные чиновники расходовали деньги налогоплательщиков.
Фрэнк Эверли ворвался в зал суда с двумя газетами, разинуврот и выпучив глаза.
– Они нашли трупы! – крикнул он, подбегая к Мейсону.
Адвокат взял одну из газет, держа ее так, чтобы изумленныйвзгляд Клода Драмма мог различить заголовки.
«Особняк миллионера – фабрика убийств» – красовался напервой полосе заголовок, набранный крупным шрифтом. Ниже сообщалось болеемелко: «Тела Картрайта и его жены обнаружены под полом гаража Форбса».
Клод Драмм сел, выпучив глаза. Судебный пристав пронесся позалу с газетой в руке и скрылся в кабинете судьи. Один из зрителей также вошелс газетой, что-то возбужденно лопоча. Через несколько секунд он уже был окруженлюдьми, слушавшими его, затаив дыхание.
Драмм склонился вперед.
– Могу я взглянуть на эту газету? – спросил он.
– Пожалуйста, – отозвался Перри Мейсон, протягивая емувторой экземпляр.
Телма Бентон быстро подошла к Клоду Драмму.
– Я должна с вами поговорить, – сказала она.
Мейсон, быстро проглядев статью, передал газету ФрэнкуЭверли:
– Прочитайте это, Фрэнк. Похоже, «Кроникл» наткнулась насенсацию.
– Но почему полиция об этом не знала?
– Возможно, они договорились с друзьями из офиса шерифа,чтобы те помалкивали, пока газету не пустят в продажу. Если бы это сталоизвестно в главном управлении, новость попала бы во все газеты города.
Взглянув на часы, Мейсон встал, потянулся, зевнул и направилсяв кабинет судьи Маркхэма.
Судья сидел за столом, читая газету. На его лице былонаписано недоумение.
– Простите, что беспокою вас, судья, – сказал Перри Мейсон,– но время, отведенное на перерыв, подходит к концу, а мне необходимо завершитьдопрос этого свидетеля до конца заседания. Думаю, вполне возможно, что сегоднянам удастся довести дело до конца.
Судья Маркхэм внимательно посмотрел на Мейсона. Его глазаблеснули.
– Интересно, с какой целью… – Он не окончил фразу.
– Что вас интересует, судья? – осведомился Мейсон.
– Не знаю, должен ли я это обсуждать, – нахмурился судьяМаркхэм, – но меня интересует ваше странное требование позволить вам завершитьсегодня перекрестный допрос свидетеля.
Перри Мейсон молча пожал плечами.
– Либо, – продолжал судья, – вы самый удачливый из всехадвокатов, либо самый ловкий – не могу решить, какой именно.
– Я всегда считал, что судебное дело подобно айсбергу, –уклончиво ответил Мейсон. – Невооруженный глаз видит только фрагмент, аосновная часть скрыта под водой.
Судья поднялся.
– Как бы то ни было, адвокат, – сказал он, – вы можетепродолжать допрос.
Перри Мейсон вернулся в зал. Судья Маркхэм почти сразу жепоявился из кабинета. Пристав несколько секунд стучал жезлом, требуя порядка,пока его призывы не были услышаны. Публика сновала туда-сюда, обмениваясьвозбужденными комментариями.
Наконец порядок был восстановлен. Присяжные заняли своиместа. Перри Мейсон опустился на стул, судя по всему, абсолютно не тронутыйудивительными событиями последних минут.
