еще как! — ответила Зехра и прыснула от смеха, а Тонино покраснел.
— Она тебе рассказала о том, что ей нельзя выходить из этого дома, потому что иначе приедут итальянцы или кто-нибудь еще и убьют ее, Селима и неизвестно сколько еще народу на острове? Она сказала тебе, что по этой причине никто за пределами этого дома не должен знать о том, что она вообще существует?
Тонино монотонно кивал.
— О’кей, — резюмировал Синиша. — Ваше дело… Тонино, во второй половине дня я буду в офисе, прошу тебя зайти ко мне, если сможешь.
Прошло много времени с момента последнего появления «Настоящего Синиши». Теперь он решил одним махом наверстать упущенное.
— Я с утра уже был в офисе. Если бы я знал, что у вас здесь все настолько серьезно, я бы заскочил к твоему старику, чтобы сварить ему кофе с молоком, — сказал он, развернулся и вышел из комнаты. Минуту спустя он лежал в своей кровати и пялился в потолок, а еще через две ожидаемо послышался топот шагов Тонино, быстро спускающегося вниз по лестнице. Еще через три минуты, тоже ожидаемо, к нему в дверь постучалась Зехра.
— Заходи уже…
— Солнц, я знаю, что эт все выглядит странно, — начала Зехра и села на кровать у него в ногах. — Но…
— Не странно, а совершенно по-идиотски, скажу я тебе! Я сначала думал, что вы меня просто подкалываете, что вы, наверное, придумали какой-нибудь развод, чтобы я купился, но потом… Вы че, в Лас-Вегасе? Разок перепихнулись и тут же собрались жениться, блин! Ладно он, с ним мне все более-менее ясно, но ты, мать, какого хера на тебя нашло?
— А вот эт ты сейчас правильно сказал! Ты ж мне сам этот хер разрекламировал, помнишь? И что мне терь делать, когда он на меня нашел?
— Ничего! Ничего!!! Пользуйся им, получай удовольствие, но, черт побери, свадьба, эй?!
— Не буит у меня, котик, в жизни больш такого шанса. Сильный, членовитый, глуповатый, но с золотым сердцем. Все б для меня сделал, и чего тольк не умеет. Готовит, стирает, рыбачит, прибирает… И трахает, как машина. Что касается меня, мне отсюд некуда ехать. Может, я никогда уже не смогу уехать, чего б мне тут не поселиться, на острове? Знайшь, каково жить в этом доме взаперти, без общения, без прогулк, без летнего загара, без купания, без мужика…
— Знаю, ну, в смысле понимаю тебя, но как ты хочешь это провернуть… Ай, ладно, неважно. Посмотрим, что в итоге из всего этого выйдет. Я тебя только об одном прошу. Не навреди ему как-нибудь. Вся его жизнь — полнейшая задница, не уничтожь его окончательно. Не думай, что я тебе как-то угрожаю, но если ты сломаешь Тонино, тебе не поздоровится. Поверь.
В это же самое время этажом ниже похожую мысль Селим внушал Тонино, с той разницей, что его подход был не таким деликатным, как у Синиши, зато был богаче на детальные описания возможных последствий.
* * *
— На кой хрен тебе жена, с которой ты не можешь жить? — обрушился Синиша на Тонино вместо приветствия, едва тот вошел в кабинет. — Ты не можешь переехать к ним из-за старика, привести ее к себе в дом ты тоже не можешь: из-за нее, из-за старого, из-за деревенских, из-за мафиози… А где вы будете расписываться? У вас здесь нет ни священника, ни регистратора, ни ходжи, блин, здесь нет никого и ничего! Как ты собрался жениться? И на кой хрен, в конце концов?! Мало тебе шпилить ее каждый день и каждую ночь, когда захочешь, без всего этого маразма и фигни? Скажи, пожалуйста.
— Во-первых, — спокойно ответил Тонино, — я не понимаю, почему тебя это так нервирует, эта наша задумка.
— Потому, парень, что я считаю ее идиотской, безумной, ненормальной…
— Во-вторых, — продолжал переводчик, не обращая внимания на Синишу, — мы оба совершеннолетние, свободные и дееспособные. Мы найдем какое-нибудь решение, чтобы жить вместе. В-третьих, меня интересует твое мнение: как ты думаешь, когда на Третиче в следующий раз появится идеальная для меня женщина? Такая милая, нежная, веселая, открытая, чистая, насильно сокрытая от мира, с которой мы так идеально подходим друг другу в постели? Если ты знаешь, когда приедет вторая такая, скажи мне, и я потерплю, подожду со свадьбой, чтобы сравнить их и принять разумное решение.
— Хорошо, она рассказывала тебе о своем прошлом? Ты знаешь что-нибудь о том, где она была до этого, чем занималась, почему оказалась здесь?
— Она сообщила мне некоторые отдельные факты, объяснила, что из-за угрозы жизни она должна скрываться в доме Ферхатовича, и мне этого вполне достаточно. Больше, чем прошлое Там… Зехры, меня интересует ее будущее. Рядом со мной. И мое рядом с ней.
— Ну, бене… — вздохнул Синиша, а Тонино широко улыбнулся. — Скажи мне только, как вы будете расписываться? Она мусульманка, ты католик, ближайший загс — на Первиче… Да, и где ваши документы? Ну, паспорт, свидетельство о рождении…
— Перед нами стоят лишь на первый взгляд непреодолимые препятствия. У меня, скажем, есть паспорт и выписка из метрической книги…
— По закону она должна быть не старше шести месяцев!
— Ну, если принять во внимание транспортно-географические особенности Третича, держу пари, что государство охотно закроет глаза на эту деталь. У Зехры же есть загранпаспорт, в котором пропечатан ее уникальный личный номер, так что все недопонимания, которые могут возникнуть в процессе возможных проверок, легко будут сняты. А что касается места самой церемонии и лица, уполномоченного ее провести…
— Ну-ка, ну-ка, это меня больше всего интересует!
— Я размышлял об этом все утро. Очевидно и бесспорно, что церемония бракосочетания должна пройти в их доме. Любой выход за его пределы был бы слишком рискованным. Настолько же рискованно, если даже не больше, было бы приглашать официальных лиц с Первича.
— Да, и что тогда?
— Тогда я придумал решение. Если на Первиче эту возвышенную миссию может выполнить обычный член совета общины, то в таком случае на Третиче ее совершенно точно может выполнить…
— Кто?
— Конечно же, повере…
— Я так и знал!!! — Синиша хлопнул ладонью по столу, встал и начал ходить по бывшей классной комнате. — Твою мать, я был уверен в этом на сто процентов! Вы ненормальные, пес вас возьми! Вы не-нор-маль-ные!
— Почему? Не из-за того ли, что мы просим об услуге своего лучшего друга и, одновременно, единственного человека, который может для нас это сделать в принципе?
— Парень, да ты уже все спланировал! Как раз это-то и ненормально, именно это! Смотри, через четыре-пять часов
