А дотянуться не может. Наверное, это и есть — свобода. А еще покой. Хотя…
— Да кому он нужен, этот покой? — даже не обернувшись на оставленный за спиной дом, без раздумий понеслась я в раскинувший прямо за изгородью свои васильковые объятья луг. А потом в его душистых травах и рухнула. Тоже, без всяких раздумий…
— Ну, ты, Евся и даешь… Аф-фх-хи. О-ох…
— Тишок… А как жить-то хорошо, оказывается, — перевернувшись на спину, раскинула я в стороны руки… и закрыла глаза. — И как легко ды-шится.
— Ну, это, смотря кому… — буркнул сбоку от меня бесенок. — Лично мне от этих цветочков… Аф-фхи. О-ох. Горе мое…
— Это от беленьких? Душистых таких?
— Угу…
— Они жасминами называются. Я такие в палисаднике у тетки Теребилы видела. И пахнут так. М-м-м… Надо будет нарвать — в комнату к Стаху.
— Ну-ну. Я, конечно, и раньше знал, что ты меня недолюбливаешь, так чего хорошего тогда ждать?
— Тишок, не говори ерунды, — смеясь, отозвалась я. — Ты для меня дружок и подельник. А еще… мужик. И вообще, молодец.
— О-о, молодец, — довольно хмыкнул бесенок и тут же «одарил» меня ответно. — Это ты у нас — молодец. Вытащила своего «мужика» с того света. И сама при этом копыта отбросить не умудрилась.
— Просто повезло.
— Повезло?.. Евся, ты ведь не только в магии пока — наивница, но и в жизни. И главных ее законов совсем не знаешь. Особенно тех, что как раз и того и другого касаются.
— Ну, так просвети меня, самый могучий ум не только заповедного леса, — в предвкушении, повернулась я к Тишку.
— А что толку то? — скептически окинул он меня целиком. — Хотя… Ладно, слушай и не вопи… — и уселся сам по удобнее. — Самый главный закон, объединяющий магию с жизнью, гласит: «Всему есть своя цена». Но, не каждый может ее заплатить, эту самую цену. И возвращать с дороги мертвых простой дриаде, даже с кровью мага воды — не по силам. На такое лишь аланты способны. Да и то, в лучшие свои времена, не сейчас. А ты это сделала. Ведь Стахос был уже почти мертв. Я это чувствовал. Да и ты сама — тоже. Но, все ж смогла его оттуда выдернуть.
— Тишок… А почему?
— Да потому что заплатила за него откупную у смерти, Евся, когда произнесла те слова. Что ты сказала до того, как у тебя получилось?
— «Я люблю тебя», — ошарашено выдохнула я. — Я просто повторила то, что сказал мне когда-то Стахос.
— Она просто повторила, — покачал головой бес. — В том то все и дело, что единственная цена, равная смерти по силе — одна лишь любовь. И ты именно ею за своего мужчину расплатилась.
— Тишок, значит, я на самом деле Стаха… люблю? — нахмурила я лоб. — Да я знать не знаю, что такое, эта любовь к мужчине.
— Подумаешь, — хмыкнул тот. — Ты знать не знаешь, что такое «ненависть», но, однако, умеешь ненавидеть. И что такое «верность» тоже, но, умеешь такой быть. Здесь главное, не твои умозаключения, а то, что чувствуешь сердцем. Иначе… Смерть не обманешь, Евся. Не льсти себе. Аф-фх-хи.
— Правду говоришь… — отстраненно отметила я, поднимаясь из травы. — Но, мне надо все хорошо обдумать… подслушник.
— Ну, во-от… Я ж говорил, что толку никакого, — подскочил следом за мной Тишок. — Евся, а думать ты в лесу собралась?
— Нет. Хочу дуб найти, чтобы Адоне весточку передать, — на ходу пояснила я. — А как ты считаешь, о ней самой узнать таким же способом получится?
— А кто ж то ведает? Давай попробуем, — выказал явный пробел в познаниях «просвещенный» водяной бес.
Но, с дубом нам не свезло. Точнее, мне. Нет, весточку Адоне («У нас все хорошо») он, поскрипел, но, все же «принял». А вот сообщить мне о судьбе драгоценной няньки наотрез отказался. И если у дубов есть «чувство юмора», то, считай, меня им сегодня щедро одарили, прошелестев глубокомысленно напоследок: «Завтра подует северный ветер, а сегодня иди домой».
— Тишок, — проломав себе голову над этой «дубовой» шуткой весь обратный путь, наконец, не сдержалась я. — Я вот не поняла, воду слушают, если она течет с нужной стороны, а вести дубами передаются исключительно попутным ветром?
— Да нет, — почесал тот задумчиво свой меховой бок. — Дубы вообще необычные деревья. И некоторые даже утверждают, что они умеют предрекать будущее.
— Погоду они умеют предрекать. В прошлый раз, в заповедном лесу мне местный дуб дождь предрек — как раз накануне той ночи на капище, а этот — северный ветер.
— Ну и что ты в итоге с тем дождем сотворила? — даже приостановился Тишок.
— Воронку, — в ответ тормознула и я, а потом открыла на беса рот. — А ветер тогда причем? Что он означает?
— Ну-у… Каждый ветер в магии что-то, да означает. А конкретно, северный… поживем, Евся — увидим, — и скоренько припустил меж деревьев… Эх, жаль, ветки у меня под рукой нет…
Вечер, порадовав отсутствием небесной сырости, долгожданно собрал всю нашу компанию на просторном дворе — у обложенного глиняными кирпичами костра. Хран, недавно вернувшийся с охоты самолично теребил в сторонке глухаря. Пестрые его перья радостно разлетались под ветром, и от этого Любоня, сидящая рядом с мужчиной беспрестанно чесала свой носик. Но, чурбашку перетаскивать не собиралась (а как же руководить издали?). Подружка моя вообще в нашем «походе» раскрылась с другой, незнакомой мне доселе стороны. Нет, наличие у нее сильного духа под мягкими формами я всегда ощущала, но сейчас она четко и, причем, без всякого спроса взяла над всеми нами опекунство:
— Тишок, проверь воду в котелке. Кажется, кипит. А ты, Евся, проверь кружку у Стаха.
— Я еще первую не допил! — скоро отозвался «больной» с нашей совместной трухлявой лавочки. А потом, на всякий случай добавил. — И вообще, во мне и обеденный бульон до сих пор булькает.
— Ну, с отваром то зверобоя им гораздо веселее теперь будет, — злорадно присоединилась к подруге и я. Конечно, а кто ж тот зверобой для него собирал? Но, Стах, проявив благородство, лишь вздохнул, поправив на плечах куртку:
— Хран, расскажи, какое «настроение» на больших дорогах. Суета по нашему поводу пока не ощущается?
— Да как тебе сказать? — прищурился тот через пламя костра. — В Бадуке я повышенного внимания к себе не заметил, хоть и торопился очень. А в Монже… Там пришлось пару перекрестков объехать стороной. Но, я думаю, тебя уже со счетов скинули, как «свеженького упокойника». Любони пока не хватились. Связывать лично меня с Евсенией, тоже пока, фантазии вряд ли хватит. Так что, ищут,
