и я вижу на его совершенном теле глубокие царапины, оставленные моими когтями.
Из некоторых царапин ещё сочится кровь.
Капитан оглядывает себя, а затем поднимает голову и смотрит на меня с непонятным выражением лица. Выжидающе?
И чего он ждёт? Извинений? Я уже сказала, что нечаянно и что сам виноват. Это так и есть, но, несмотря на правоту, во мне просыпаются угрызения совести.
Растерянно слежу за красными каплями, неторопливо стекающими с рельефных грудных мышц, обтекающими кубики пресса и скрывающимися под кожаным ремнём штанов. Верхний краешек ремня уже потемнел от крови.
У меня невольно перехватывает дыхание. Ему же наверняка больно.
– Тебе надо к целителю, – говорю просевшим голосом. – И побыстрее.
– И что я ему скажу, заботливая моя? Что одна вредная кошечка выпустила коготки?
В голосе бархат, на который мурлыканьем реагирует когтистая и чешуйчатая сущность внутри меня. Ей нравятся эти игры. И, скорее всего, дракон Рэйгарда уже передаёт ему эту эмоцию, потому что на лице капитана появляется та самая наглая и самодовольная ухмылка, которую я ненавижу. Он уже считает меня собственностью.
Мысленно шикаю на свою новорожденную вторую ипостась. Растягиваю губы в ответной улыбке. Надеюсь, у меня получается достаточно ядовито:
– Скажи, что тебя поцарапала одна из твоих многочисленных любовниц.
Хмыкает и с деланым сожалением отвечает:
– Не поверят. Нет, в любовниц поверили бы. Большинство людей живёт чужой жизнью и верит в любую чушь. Но целители академии не идиоты. Это не похоже на женские ногти, а барсов на Авейре не водится. Хочешь, чтобы новость о драконице разлетелась по всему острову? Или сама обо мне позаботишься?
«К тому же дядя и Велл, да и все остальные… – додумываю я. – Что они обо мне подумают?»
– Ну и что ты решила?
Я беспомощно пожимаю плечами.
– Но я не умею. Мы только начали проходить целительство.
– А при чём здесь профессиональное целительство? – вкрадчиво интересуется Рэйгард, делая шаг ко мне. – Хочешь сказать, что тебя, будущую драконицу и жену дракона, не учили тому, что знают даже дети простолюдинов? М? Вспоминай. Или княжнам няньки не рассказывают на ночь сказки? О Ларгерде и его истинной паре Арнии? О Дариане и…
– Ты серьёзно? – вырывается у меня. – Это же сказки!
– Уверена?
– Ты, правда, веришь в то, что раны можно залечить поцелуями? – возмущённо восклицаю я.
Вглядываюсь в его бесстыжие глаза и лишний раз убеждаюсь в собственной правоте.
– Лжец! Считаешь, что я такая глупая и наивная, что вот так сразу поверю в сказки и полезу к тебе целоваться после того, как ты…
– После того, как ты так сладко стонала подо мной? А почему бы и нет? Могла бы и не ради исцеления, а просто по собственному желанию.
Не нахожу слов, потому что его наглость просто возмутительна. Шумно выдыхаю воздух.
– Когда ты злишься, – добавляет Рэйгард масла в огонь, – пыхтишь, как наш корабельный котоёж. Ну да ладно, будем считать, что я пошутил. Но кровь-то ты можешь стереть хотя бы? И мазь у меня есть заживляющая. Или княжеские ручки непривычны к такому?
Фыркаю возмущённо, но подхожу ближе. Говорю как можно равнодушнее:
– Очень даже привычны. Мои братья вечно во что-нибудь влипали.
Делаю ещё шаг к нему, настороженно следя за каждым движением. Но, кажется, Рэйгард сейчас, действительно, нуждается в помощи и просит только о ней. Он достаёт из шкафа баночку и протягивает её мне.
Как ни стараюсь я взять мазь и при этом не коснуться пальцев капитана, он умудряется вложить её мне в ладонь и скользящим движением погладить тыльную сторону кисти до самого запястья. Если бы я не отдёрнула руку, не остановился бы и дальше. Делаю вид, что не заметила его поползновений. И без того щёки огнём пылают.
– Сейчас промою, – бурчу я, стараясь не выдать бушующую внутри меня бурю.
Проскакиваю в купальню и возвращаюсь с чашей тёплой воды и полотенцем.
Рэйгард сидит в кресле и выжидающе смотрит на меня. Теряюсь под пристальным взглядом его чёрных глаз. Останавливаюсь.
– Ты не мог бы не разглядывать меня так? – не выдерживаю я.
Короткая усмешка, и капитан прикрывает глаза.
Теперь предстоит самое сложное. Я должна прикоснуться к нему. Попытки представить на месте Рэйгарда кого-нибудь из братьев обречены на неудачу. Запах восточных специй и терпкая мускусная нотка проползают в мои лёгкие. Море и корабли. Капитан пропитан ароматами дальних странствий.
Каждая моя клеточка откликается на обещание приключений, если только я позволю ему или себе… И драконица явно меня подзуживает сделать этот шаг.
О чём я думаю? Если я ещё с минуту простою перед ним истуканом, он всё поймёт. Что именно? То, что я не могу ему противостоять, что всё моё существо к нему тянется. И тогда он точно не остановится. А я совершенно не готова играть по его правилам. Пусть сначала научится себя вести нормально. Тьфу ты. Человек истекает кровью, а я рассуждаю о его воспитании.
Выдыхаю и, закусив нижнюю губу, начинаю осторожно смывать кровь. Получается неважно. Царапины, которые помельче я смазываю мазью, а вот из глубоких продолжает сочиться кровь. И останавливаться явно не собирается.
Рэйгард морщится.
– Больно?
– Больно, – соглашается он. – Вот тут.
Капитан тычет пальцем в то место, где у нормальных людей находится сердце.
– Потому что одна рыжая лисичка… – рука мужчины обхватывает моё запястье.
– Я серьёзно, – обрываю я и тут же оказываюсь сидящей у него на коленях.
– Я тоже, – заявляет он. – Ты же видишь, не помогает. А давай попробуем мой способ?
И, прежде чем я успеваю возмутиться, Рэйгард запускает лапищу в мои волосы на затылке и притягивает к себе. Горячие губы накрывают мои.
Мычу, но оттолкнуть руками не решаюсь, для этого мне пришлось бы упереться в его израненную грудь.
А ещё через несколько мгновений сладкий туман запретных желаний спутывает все мои правильные мысли. Внизу живота закручивается горячий узел, напоминая о тех ощущениях, которые совсем недавно этот мужчина уже заставил меня испытать. Воспитание, приличия – всё отползает куда-то далеко, на задний план.
На этот раз поцелуй длится недолго. И у меня вырывается разочарованный стон, когда Рэйгард сам разрывает его.
– Вот видишь, – хрипло говорит он, – а ты говорила, что это сказки.
Не сразу понимаю, о чём он. А потом опускаю глаза на его обнажённый торс и невольно вскрикиваю. Глубоких ран на груди больше нет. Края стянулись, оставив только тоненькие белые полоски. Касаюсь пальчиком одной из них, чувствую уплотнение.
– Думаю, если мы продолжим, то и шрамы исчезнут. М? – проникновенным шёпотом говорит мужчина.
Я
