Книга Осиновый кол прилагается - Елена Станис

— Платье было неудобным, — пожала я плечиком.

— Надень другое, да хоть бы и мужскую одежду, но не разгуливай так по замку.

Ой, какие мы стыдливые! Я провела пальцем по его шее и расстегнула верхнюю пуговицу. До второй дойти не успела, Натаниэль снова обхватил меня и жадно припал к губам, соскользнул ниже, к ключице. Но снова с усилием оторвался. Подхватил меня на руки и понёс в спальные покои, откуда я и пришла. Бросил на кровать и не оглядываясь вышел.

Через пару минут ко мне вошли снова две уже знакомые служанки с четырьмя платьями на выбор. Пришлось одеться как старая дева времён Людовика пятнадцатого.

Днём ко мне заглянула Селеста. Принесла ещё несколько своих платьев. длинных и закрытых как монашечий наряд. Сказала, что не особо удивилась новости о моём настоящем поле. Сразу заподозрила во мне девушку. А ещё сообщила, что её брат (который из двоих правда не уточнила, но по-видимому речь шла о Натаниэле) полон всяческих достоинств и та девушка, к которой он выразит свою благосклонность должна быть непомерно счастлива.

И снова я осталась одна в комнате. Эх, я словно кожей ощущала, как кровь Дракулы бурлит по моим венам, придавая сил и бодрости. Переизбыток энергии надо на что-то направить. Я выглянула в окно. Солнце слепило глаза, стражники патрулировали предзамковую территорию. А недалеко от голубятни торчали три знакомые морды — те, что кидались в меня камнями. Я представила, как подвешиваю их за пятки и заживо сдираю кожу. Улыбнулась своим мыслям.

Нечестивая троица приблизилась к воротам замка и остановилась аккурат под моим окном. Не удержавшись схватила глиняный горшок, раскрыла оконную створку и прицелившись запульнула в башку рыжему, ну не чествую я рыжих канапатых дедоубивальщиков. Однако траектория броска немного отклонилась и горшок разбился о башку здоровяка с дебильной улыбкой. Тот заорал аки дикий зверь. Ему в унисон вопил «почтальон» держась за окровавленную от отскочившего горшечного осколка щёку. Жаль только рыжекоп успел отпрыгнуть. Зато одним броском двоих парнокопытных, как говорится. Все трое задрали морды кверху. А я и не думала прятаться, наоборот высунулась подальше и демонстративно плюнула вниз. О так! Бинго! Десять очков Алине!

Стражники подбежали к воющему, что драная девка, здоровяку с чёрными патлами и визжащему на всю округу «почтальону».

Внутри меня растеклось тепло… удовлетворение. Мозг усилено производил каннабиноиды. Вот ведь, а я-то думала, что в этот же день, когда Эгберт мне помог, перестала испытывать к ним ненависть. При мыслях об Эгберте сердце моё сжалось и вернулась прежняя сердобольная Алина.

— Что ты творишь! — Набросился на меня Донсон Брауниг.

Тилли, наверно, оказывал помощь пострадавшим.

— Не знаю что на меня нашло, — призналась я, — надеюсь раны не глубокие.

— Алина, — отец Брауниг присел возле меня на кровать и взял за руки, — это всё проклятая кровь чудовища, борись, не дай себе утратить человечность.

— Я не могу, я не знаю, что со мной, — из глаз полились непрошенные слёзы.

Священник обнял меня.

— Всё будет хорошо, скоро наваждение закончится, ты только сопротивляйся, не дай злой воле завладеть собой.

Легко сказать.

— Отец Брауниг, я бы хотела попросить прощение за свою выходку.

— Это хорошо, дитя, — отозвался священник. — Милт и Руперт сейчас с Грэгом и его лекарственными травами.

— А Датмир?

— К нему можно зайти сейчас.

Мы спустились на первый этаж, пересекли длинный коридор и дважды поднялись по винтовой лестнице. В покои Датмира первым зашёл Донсон Брауниг, о чём-то долго говорил с рыжим и, наконец, меня позвали. Я зашла, произнесла стандартное приветствие.

— Алина сказала, что хочет извинится, — пояснил Донсон Брауниг.

— Отец Брауниг оставьте нас, — повернулась я к священнику.

Тот поколебался, но всё же вышел. Когда за настырным священником закрылась дверь, я шагнула к Датмиру.

Рыжий посмотрел на меня исподлобья с обидой и неприязнью.

— Ты могла попасть в меня! — воскликнул он с крайним негодованием.

— Жаль что не попала, — вздохнула я.

Глаза Датмира расширились от неожиданно наглого откровения.

Не теряя времени на бессмысленную болтовню, я вынула спрятанный за поясом кинжал, размахнулась и ударила что есть силы. Мимо! Гадёныш успел отпрыгнуть. Замахнулась и снова ударила. Рыжая мерзость снова отскочила и заорала на весь замок:

— Убивают!!! На помощь!!!

В этот момент мне удалось нанести удар. К несчастью — всего лишь порез на руке, но от расползающегося пятна крови на белой рубашке я почувствовала азарт и снова замахнулась. Но вдруг… Гадство! Меня обхватили сзади железной хваткой. Я лягалась и выкручивалась, но бес толку. Кинжал со звоном упал на каменный пол.

— Не надо, — услышала я над ухом Эльгибора.

— Отпусти! — Закричала я.

— Не надо, — снова повторило железное чудище.

Вот чурбан неотёсанный! Интересно, его словарный запас включает больше ста слов или меньше?

Рыжая трусливая скотина Датмир, конечно, сбежал, сверкая пятками.

Уже через минуту в комнате собралась толпа заинтересованных и любопытных. Постепенно ярость начала утихать, оставляя место раскаянию.

— Я сожалею, не знаю что со мной происходит, — всхлипнула я.

— Ты хотела убить человека! — Набросился на меня Донсон Брауниг. — Соврала мне, только чтобы добраться до него!

— Ты поступила очень подло, Алина, — осуждающе покачал головой Грэг Тилли.

— Оставьте её в покое! — Прозвучал голос Натаниэля Кристана, от которого сердце забилось чаще. — Все живы, ничего страшного не произошло. Эльгибор, отпусти.

В этот момент стальная хватка стража ослабела, и я бросилась в объятия моего графа. Заплакала уткнувшись в его плечо.

— Тихо, сердце моё, всё наладится, — успокаивал он, гладя по спине.

Натаниэль поднял меня на руки, а я прильнула к нему, вдыхая цитрусово-лавандовый аромат. Меня снова вернули в спальные покои.

Остаток дня я провела фактически запертой (поскольку дежуривший возле моей двери страж охранял не меня от других, а других от меня). Тарелки и ночную вазу приносили и уносили испуганные служанки. И только когда солнце зашло, страж утопал в гарнизон, или куда там утопывают по ночам стражники, если не несут ночную смену.

Они думают, что я выбилась из сил и засну. Хм, кабы не так! Напротив, с заходом солнца бодрости только прибавилось. Я чувствовала, что могу свернуть горы! Хотя зачем сворачивать горы? Достаточно свернуть шею одному мерзкому маркизу. Хоть он и дышит на ладан, но не факт, что окочурится. Эх, Кориэлла, даже маркиза не смогла закусать до победы! Придётся мне завершить начатое. Ух, как вспомню темницу, так и хочется его подвесить за ноги, прижечь