захлопнулась и Мэгги с Гасом исчезли в черном небытии по другую сторону двери.
16. Я чуть не сошел с ума[25]
Пэт Бун – 1958
– Гас, с ней случилось что-то ужасное!
– Нет, мисс Ханикатт, мне не показалось, что с ней что-то неладно. Нет ни крови, ни синяков, одежда не порвана, не измята. Она просто лежала в коридоре… и спала. Крепко спала.
– Но ведь она без сознания, Гас! Она не отвечает мне, не смотрит на меня… Здесь что-то не так! Кто вообще спит на полу в коридоре школы, да к тому же в вечернем платье? Алкоголем от нее не пахнет. Может, наркотики?
– Ох нет, мисс Ханикатт. Мисс Маргарет не по этой части. Если что-то и неладно, то наркотики ни при чем.
– Тогда что это, Гас? Я не могу ей помочь, раз не знаю, что с ней стряслось. – Айрин по вполне понятным причинам совершенно отчаялась. Проснувшись еще до рассвета – одно из наказаний, которые налагает старость, – она обнаружила, что Мэгги накануне вечером так и не вернулась домой. Айрин не знала, где ее искать, к тому же машину забрала Мэгги, так что она позвонила Гасу и попросила помочь. Гас разбудил Шада. А Шад предложил поискать Мэгги в школе. Гас сказал Айрин, что они осмотрят школу и после этого сразу приедут к ней. На широкой парковке перед школой они обнаружили «кадиллак» Айрин и тут же отправились на поиски.
Гас молчал. Он без конца крутил в пальцах шляпу и что-то обдумывал, никак не решаясь обо всем рассказать своей старой подруге. Потом он вздохнул: не в его правилах было хранить что-либо в секрете. Но ведь она решит, что он попросту выжил из ума на старости лет.
– Мы ее очень скоро нашли, – начал рассказывать Гас. – Мне она показалась брошенной куклой – словно ее нарядили, а потом выбросили. Когда я ее увидел, – перешел на шепот Гас, – то решил, что она мертва.
Айрин ахнула и прижала руку к дрожащим губам.
Гас сочувственно улыбнулся ей:
– Мне ужасно жаль, мисс Айрин. Но я хочу рассказать вам о том, что видел.
Айрин кивнула, нетерпеливо ожидая продолжения.
– Я перепугался до ужаса, закричал, побежал к ней. Мне теперь кажется, что и Шад подумал то же, что и я, потому что он держался у меня за спиной. Думаю, он здорово испугался. Когда я приблизился, то увидел, что она плакала – и, наверное, долго. Но я сразу подметил, что она совсем целехонькая, что не ранена. Я сказал Шаду: «Она спит, Шад, просто спит». Я боялся, что бедный мой мальчонка совсем с ума сойдет. У него в жизни и так уж достаточно было горя. Ему не нужно больше поводов для расстройства. – Гас надел шляпу и сразу же снова снял. – Я погладил ее по щеке, потом чуть встряхнул, чтобы разбудить. Я ей повторял: «Мисс Маргарет, скажите старому Гасу, что с вами. Проснитесь, деточка». Но она и не думала просыпаться. Я побоялся даже, что не смогу ее разбудить. Подумал, что мог бы, наверное, отнести ее на руках, но до пикапа было неблизко. И потом, мне хотелось ее разбудить, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. – Гас помедлил, набрал побольше воздуха в грудь и вернулся к рассказу: – И тут вдруг она села вроде как сама, но как будто ей кто-то помог. Это было престранно. Она не очень-то могла усидеть прямо и глаза так и не открыла. А потом она кое-что сказала, громко и четко. И я уверен, что все верно расслышал. – Гас прервал свой рассказ и поднял глаза на Айрин.
– Что она сказала? Объяснила, что с ней случилось? – Айрин смотрела на него широко распахнутыми глазами, крепко сжимая сложенные на коленях руки.
– Нет. Она сказала всего одно слово. Она сказала… Джонни.
– Джонни? И что это значит, Гас? Кто такой Джо… – Голос Айрин вдруг оборвался. Она поняла, кто такой Джонни. – Гас! Но это безумие!
– Мы с Шадом оба это услышали. Мальчонка мой перепугался, затрясся как осиновый лист. Но мне вдруг вспомнилось… – Гас почесал голову, словно только сейчас что-то осознал. – На днях Шад донимал мисс Маргарет, говорил что-то такое насчет возлюбленного и всякое в этом роде. Спрашивал, правда ли так делали в пятидесятые годы.
– Как делали? – Айрин явно перестала что-либо понимать.
– Шад подтрунивал над мисс Маргарет, что у нее, мол, есть парень.
– Не понимаю, Гас, на что вы сейчас намекаете. – Айрин явно начинала сердиться.
Гас тоже разволновался, но по совершенно другой причине. Он встал и принялся шагать по комнате, теребя в руках свою шляпу.
– Мы с Шадом сумели поставить мисс Маргарет на ноги, и я спросил у нее, где ключи от вашей машины. Она показала куда-то в сторону женской раздевалки, и я послал Шада забрать ее вещи. Она не слишком держалась на ногах и, кажется, толком не понимала, что происходит. Я помог ей идти. Когда мы с ней подошли к выходу из школы, она снова назвала его имя… имя Джонни.
– Но это ведь невозможно! – воскликнула Айрин. Руки у нее снова дрожали.
– А у меня в этот миг возникло такое странное чувство, как будто кто-то на меня смотрит – вы понимаете, о чем я, – так что я обернулся, пока придерживал дверь для мисс Маргарет… и… увидел его. Он стоял там и смотрел нам вслед.
– Кто?
– Джонни Кинросс. Это был он, никаких сомнений и быть не может. И выглядел он… ужасно… просто ужасно.
– Что значит ужасно? – Айрин представила себе череп, глядящий из-под черного капюшона, красноглазого дьявола, подглядывающего за ее беспомощной внучатой племянницей.
– На лице у него была написана такая печаль. Я в жизни не видел лица печальнее.
– Что все это значит, Гас? – тихо спросила Айрин. Ей так не хотелось верить Гасу. Но она ему верила.
– Скажите мне, мисс Ханикатт, мисс Маргарет когда-нибудь говорила вам… что видит призраков?
– Бог мой, конечно нет! – фыркнула Айрин. – Она самая практичная и приземленная девушка на свете… – Айрин вдруг оборвала себя на полуслове. Ей явно пришла в голову какая-то мысль, и она склонила голову набок, словно припоминая что-то давно забытое. – Моя младшая сестра Лиззи, бабушка Мэгги, в детстве частенько выдумывала очень странные вещи. Точнее, мне тогда казалось, что она все выдумывает… – Айрин снова отвлеклась на мысли о прошлом, но уже в следующее мгновение продолжила: – Она была совсем маленькой, когда умерла наша мать, – ей было лет пять или шесть, не скажу точно. Женщинам из нашего рода не слишком-то везет в жизни. – Бесстрашная улыбка на лице Айрин чуть поблекла. – Они рано умирают, мало кому доводится завести детей, да и в браке им не везет.
