— Я понимаю, что юмор. Но при чем здесь гимн спецназа? Или вы хотите сказать, что под эту песню ваше подразделение будет маршировать по плацу?
— Никак нет, товарищ подполковник. Это была шутка. Неумная… Больше не повторится.
— Здравствуйте, Опанас Григорьевич, — вежливо поздоровался Мальков, проскакивая мимо. — Привет, Тоша.
— Добрый вечер, Егор Валентинович, — кивнул Украинцев, в очередной раз продемонстрировав свою уникальную память, и опять повернулся к Михалеву. — Так как мы решим?
— Будем согласовывать тексты выступлений с вами, товарищ подполковник, — бодро ответил Маэстро, вытягиваясь в струнку и провожая взглядом сбегавшего вниз по лестнице старшего лейтенанта.
— Как именно? — осведомился заместитель коменданта, чьей педантичности могли позавидовать даже немецкие офицеры.
— Путем подачи сценарных заявок за неделю до репетиций, — нашелся режиссер и, по совместительству, ведущий актер самодеятельного коллектива РССН.
Остальную часть беседы Мальков уже не расслышал.
Глава 15А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…
Глава Управления внешней разведки РБ Пакистана вызвал к себе Омара Масуда прямо с утра, не дав ему даже провести с подчиненными десятиминутную летучку, с которой начальник седьмого отдела УВР всегда начинал рабочий день.
Судя по мрачному выражению лица Ахмада Сухри, повод для встречи с Масудом был не из приятных.
— Проходите, — Сухри указал на кресло возле приставного столика.
Омар молча сел и тут же вытащил сигареты.
— По одному из кавказских каналов пришла информация, — сообщил начальник УВР РБ, — что чеченская группировка Черноморска готовит покушение на одного из наших фигурантов.
— Сведения достоверные? — уточнил Масуд.
Он не спросил, что за канал представил донесение.
Раз Сухри никак не идентифицировал источник, это означало, что допуска у Омара к этой части деятельности УВР не было. А в разведке не принято выяснять те подробности, что не имеют отношения к делу.
Излишнее любопытство может стоить не только должности, но и головы.
— Абсолютно, — твердо ответил Ахмад.
— Смысл мероприятия?
— Устранение конкурента. — Сухри назвал фамилию персоны, на которую готовилось покушение. — Исполнители прибыли три или четыре дня назад.
— А зачем? — Масуд удивленно поднял брови. — Что они там не поделили?
— Московский заказ. Объект перешел дорогу одному из руководителей русского Центрального банка.
— Ах вот оно что! — Начальник седьмого отдела цыкнул зубом. — Тогда понятно…
— Как думаете действовать?
— Будем блокировать исполнителей. Фотографии есть?
Сухри подвинул Масуду толстый конверт формата А4.
— Краткие досье…
Омар вытряхнул на стол документы и посмотрел на групповой снимок, где в окружении бородатых мужиков позировали две светловолосые женщины.
— Стрелки?
— Да.
— Из бывших русских колоний на Балтике? — полуутвердительно сказал Масуд.
— Из Литвы.
— Ясно. — Литовские снайперши были опасным противником. — Срок исполнения неизвестен?
— Пока нет. Вероятно, дней пять в запасе у нас есть…
— Сабиру придется выходить на объект, — недовольно заявил Омар.
— Без этого не обойтись? — нахмурился начальник УВР.
— Нет. Наш фигурант должен на неделю-полторы уехать из города, якобы по делам. Мы за это время приготовим контрмероприятие. Но чтобы он уехал быстро и без возражений, придется подключить Сабира.
— Когда у вас сеанс связи?
— Скоро, — уклончиво ответил Масуд. — Мы успеем…
* * *
У барьера во втором подъезде здания УФСБ стоял немного странный пожилой человек в неопределенного цвета длинной куртке и в вязаном бордовом берете и демонстрировал одному из прапорщиков какой-то мешочек.
Второй ПДК продолжал проверять документы у входивших и выходивших сотрудников.
— Иду, — посетитель по-куриному тряс головой, — смотрю — лежит. И бесхозно так лежит, вроде как потерян. Ну, я и глянул внутрь… А там! А там!…
Мальков остановился за спиной у мужчины и заглянул тому через плечо.
— Я сразу подумал, что мне к вам. — Визитер подбросил мешочек на ладони. — Там голубые искорки…
— Какие искорки? — На лице прапорщика не дрогнул ни один мускул.
— Голубые! Представляете? Искрят…
— И часто? — осведомился сотрудник охраны.
— Регулярно. — Посетитель переступил с ноги на ногу. — И я хочу это показать вашему генералу.
— Генерала в данный момент нет на месте. — Прапорщик действовал по инструкции, предусматривающей общение с душевнобольными, наплыв которых в здание на Литейном, 4 возрастал осенью и весной, в периоды регулярных обострений у пациентов ПНД. — Но вы можете переговорить с его заместителем. Я его сейчас сюда приглашу. — Охранник встретился глазами с Мальковым, едва заметно кивнул и обратился к старшему лейтенанту: — Товарищ подполковник, вы к себе?
— Да, товарищ прапорщик, — мгновенно поддержал игру Егор.
Визитер обернулся и с уважением посмотрел на такого молодого «подполковника».
— Не могли бы вы передать полковнику Шинкареву, чтобы он подошел на пост номер два-бис? — Прапорщик назвал совершенно произвольный «номер поста».
— Конечно, он сейчас спустится, — с деловым видом ответил Егор, предъявил удостоверение второму прапорщику, прошел вверх по лестнице до полуоткрытой двери комнаты охраны, скрывшись из поля зрения посетителя, и сунул голову в проем. — Ребята, там внизу полковника Шинкарева просят.
— Уже иду. — Грузный старший прапорщик Шинкарев, многократный победитель ведомственных соревнований по боевому самбо и открытых турниров по джиу-джитсу, которому, не зная о его принадлежности к российской спецслужбе, восхищенные японцы присвоили седьмой дан, застегивал последние пуговицы на форменной рубашке с полковничьими погонами. — Спасибо, Егор.
— Чем-нибудь помочь? — осведомился старший лейтенант.
— Не, справимся, — улыбнулся один из вооруженных «Каштанами»[135]бойцов. — Не впервой…
Как и во времена КГБ, так и в новой России центральное здание питерского Управления регулярно осаждали люди с различными психическими отклонениями. Несли куски «разбившихся летающих тарелок», фотографии следов «снежного человека», чертежи «вечных двигателей», многостраничные отчеты о своей и не своей работе на иностранные разведки, нарисованные вручную карты «закладки подслушивающих устройств» и «тайников», схемы «психотронных излучателей» и многое, многое другое.
