«Сербов бьют, чтобы раз и навсегда поставить на место Россию».
Находя отраду в ненасытном вожделении и поглощенные тщеславием, гордостью и ложным престижем, демоны, находящиеся таким образом в иллюзии, всегда привлекаются нечистой деятельностью, притягиваются преходящими
«…Что почитали мы, чем дорожили так, — Над этим всем глумился лютый враг, А пастыри в священном одеянье Благословляли гнусные деянья».
Пролог
С правого склона горы в направлении истребителя рванулась полоса белесого дыма. Импульсно доплеровская система оповещения мелодично тренькнула, укрупнила в «замороженном» режиме квадрат местности, с которого была выпущена ракета, самолет автоматически отстрелил четыре ИК-патрона с ложными целями, и Билан Павкович резко опустил штурвал от себя и влево.
«МиГ-29М» с изображением черной гадюки на фюзеляже клюнул носом, сорвался с воздушного потока и ушел вбок от несущегося с земли «стингера».
Спустя две секунды пилот выровнял машину, обошел вершину горы с юга и спикировал на боевую позицию зенитного комплекса.
Второго выстрела албанцы сделать не успели.
С расстояния всего в девятьсот метров Павкович вбил две управляемые ракеты «Х-29Л» прямо в расположение зенитного расчета, и две боевые части по триста семнадцать килограмм каждая разнесли все в радиусе двухсот метров.
Билан развернул истребитель и на втором заходе послал четыре корректируемые авиабомбы «КАБ-500КР» в черный провал центрального входа подземной базы. Система телевизионного самонаведения за три наносекунды захватила цель, послала импульс в блок управления стабилизаторами, и две тонны взрывчатки обрушили стометровый участок скальной породы, завалив обломками искореженные стальные ворота и площадку перед ними.
Проход для вертолетов десантной группы был расчищен. По всему периметру горы не осталось ничего живого, за исключением группы женщин с детьми на смотровой площадке восточного склона.
Павкович поднял свой «МиГ-29М» до четырех тысяч метров и пошел по восьмерке над горным массивом Шар Планина, лишь изредка отрывая взгляд от экрана РЛС «Жук»[1]. Восемь ракет класса «воздух-воздух» «Р-77» мирно висели на поворотных пилонах под крыльями.
До поры до времени.
Билан был готов без колебаний сбить любого, кто попытается зайти в подконтрольную ему и его товарищам зону вокруг горы высотой две тысячи пятьсот восемьдесят два метра над уровнем моря.
Но все оставалось спокойным.
Авиация НАТО никак не реагировала на дневной рейд четырех «МиГов» и трех транспортных вертолетов «Ми-8Т» к узкому скалистому языку территории Косова между границ Албании и Македонии. Пилоты Альянса предпочитали не вступать в открытые лобовые столкновения с югославскими истребителями, нападая лишь на одиночные самолеты или расстреливая сербские города с безопасного расстояния. Западные асы, будь их воля, вообще не нарушали бы воздушных границ Югославии, сбрасывая боезапас над сопредельными странами.
Павкович все же не оставлял надежду пририсовать еще пару-тройку желтых звездочек на кокпите своей машины, прямо перед распахнутой пастью гадюки. В дополнение к уже имеющимся семи символам воздушных побед…
Один «Ми-8Т» завис в пятидесяти метрах над небольшой ровной площадкой, где столпились два десятка женщин с детьми на руках. Два других вертолета выбрали позицию чуть дальше и выше, чтобы не мешать десантированию группы. Опуститься ниже не позволял близкий склон горы, и пилот делал все возможное, удерживая машину почти неподвижно в одной точке.
— Ниже никак? — Христослав, сорокалетний спецназовец со шрамом через весь лоб, оставшимся у него в качестве напоминания о ночном бое с американскими «зелеными беретами» в Боснии, подергал за плечо сумрачного техника.
— Нет! — закричал техник, перекрикивая рев двигателей. — У нас винт двадцать метров, стену зацепим! Пойдете по тросу!
Христослав кивнул.
Техник повернул рычаг возле сдвижной боковой двери, — из под брюха вертолета выдвинулась решетчатая ферма, и на нее легла стрела лебедки. Вниз быстро заскользил стальной шнур с ременной люлькой на конце.
— Сто пятьдесят кило! — проорал техник. — По одной поднимайте!
Спецназовец перебросил автомат за спину и прицепил к поясному ремню страхующий карабин.
Когда трос достиг земли, техник выключил лебедку. Христослав перебрался из десантного отсека на стрелу, набросил карабин на витой металлический шнур и уже через пятнадцать секунд оказался на земле. Вслед за ним на площадку высадились еще семеро десантников.
— Время! — Христослав постучал пальцем по наручным часам.
Спецназовцы рассыпались по периметру, выставив стволы автоматов. Двое встали возле вмурованной в скалу стальной двери, готовые расстрелять любого, кто попытается выйти изнутри горы.
— Начали! — Кряжистый сержант прицепил первую женщину к люльке, застегнул широченный ремень и махнул рукой. Трос пошел вверх. Из боковой двери вертолета к спасенной протянулись сразу четыре руки и мгновенно втащили ее внутрь машины. Пустая люлька через три секунды заскользила обратно.
— Следующая! — Спецназовец ткнул рукой в рослую женщину, рядом с которой на парапете ограждения площадки лежал черный пистолет-пулемет. Времени выяснять, откуда у женщины оружие, не было. Потом расскажет сама.
— Я пойду последней, — твердо заявила женщина.
— Хорошо. Тогда вы, — Христослав подтолкнул к опустившейся люльке полную блондинку с двумя младенцами на руках.
— Там остался человек, — Петра указала на дверь, — вы что, не будете его ждать?
Христослав сжал губы. У него был совершенно недвусмысленный приказ, и он понимал, что даже минутное промедление может поставить под удар всех.
— Нет. К сожалению… Моя задача — вывезти вас.
