долго молчал. На вопрос: «Может быть, ты полежишь?» отрицательно мотнул головой. Бродил по комнатам, прихрамывая, выглядывал в окна, взвешивал на ладони пульт от ворот. Адель поняла, что любые предложения сейчас будут приняты в штыки, и отправилась на кухню заваривать чай. В кладовке обнаружились печенье и кексы, в холодильнике — сливочное масло и джем. Лютик, занятый привязыванием бус к балдахину, от еды категорически отказался. Адель решила не настаивать. Когда-нибудь проголодается и поест.
— О чем ты хотела поговорить? — спросил Валериан, входя на кухню и усаживаясь на табуретку. — Давай уже сразу. А то неопределенность на нервы действует.
Адель вспомнила свои подозрения — «игра конкурирующей силовой структуры, дремлющий агент «лесных братьев» — и понадеялась, что все, что Валериан говорил раньше, было правдой.
— Возле Чаши-на-Ветру ты сказал мне, что подал заявление об увольнении, потому что прочитал мое личное дело.
— Да. Меня отправили замещать инспектора по надзору за условно-осужденными. Твое дело лежало в сейфе. Папка с красным кружком.
— Тогда тебе известны основные факты моей биографии. После окончания четвертого курса общевойскового командного училища я решила съездить в родную губернию. Потому что не видела там ничего, кроме поселка Лесной и засолочного завода. Зашел разговор с однокурсниками, меня спросили про «Зеркальных», я ответила что-то неопределенное, и поставила себе целью восполнить пробел — посмотреть и на статуи под витражным куполом, и на мозаики. Кто столкнул нас с Артуром — Камул, Хлебодарная или вообще Демон Снопа — неведомо. Но столкнул на славу: мы прилипли друг к другу как кирпичи к раствору, отгородились стеной от мира и перебирались из гостиницы в гостиницу. Отпуск кончился, и я поехала в училище, чувствуя, как ослабевает связь на расстоянии — мне было тоскливо, хотелось вернуться к Артуру, но это можно было перетерпеть. Что я и собиралась сделать. У меня были совершенно определенные планы на жизнь, в которые не вписывался сын террориста под боком.
Валериан кивнул, налил чай в чашки, взял печенье и начал намазывать его маслом.
— Разумеется, я доложила руководству об отпускной интрижке. Я пила противозачаточное, последствий в виде нежелательной беременности не случилось, а в рапорте было связно расписано: то, что Артур — сын известного террориста, выяснилось не сразу, узнав о его родстве с Мораном, я немедленно прервала порочащие отношения. Особых неприятностей не ожидалось, максимум — выговор за потерю бдительности. Мне казалось — самое главное, что я вовремя написала рапорт.
— Его потеряли? — передавая ей печенье, спросил Валериан. — Рапорт потеряли? Это как-то не стыкуется с тем, что я читал.
— Стыкуется, — забирая печенье, с которого капал джем, ответила Адель. — Рапорт внимательно изучили. В училище срочно приехал подполковник из Службы Внутренней Разведки и начал меня обрабатывать. Государство щедро финансировало программу «Инфильтрация» — в рамках противодействия терроризму. Большинство попыток внедрения в ИРА были провальными, вербовка тоже не приносила особого успеха. На меня давили, напоминая о долге перед родиной, о необходимости защищать жизни мирного населения, о ценности любой информации из окружения Морана, который только-только был выпущен под залог. Мне пообещали диплом и звание младшего лейтенанта после двухмесячных курсов в Академии СВР, уговаривали, наседали, вкрадчиво обещали неприятности в случае отказа. Всё это перемешивалось с тоской по Артуру — наша связь была истинной, желание увидеться и прикоснуться росло с каждым днем. После долгих раздумий я выбрала курсы и службу во внутренней разведке. Писала Артуру под диктовку специалистов, забрасывая наживки, туманно обещая вернуться. Грызла совесть — я использовала связь ради дела, пусть и благого. Временами хотелось все бросить, но когда через Артура передали первую просьбу Морана, сомнения исчезли, началась рутинная работа. Моя жизнь раздвоилась. Меня с шумом и треском выперли из общевойскового училища, укрепляя легенду для ИРА. Тихо и незаметно присвоили звание младшего лейтенанта, спрятали папку с личным делом в одном из самых охраняемых сейфов государства. Я вернулась в Чернотроп, вышла замуж за Артура — Моран поначалу продемонстрировал недовольство, а потом смягчился. А потом… потом я, согласно инструкциям, продолжила внедрение в Истинную Рыжую Армию. Как можешь видеть, довольно успешно. За эти годы мне удалось сорвать несколько десятков терактов, помочь перехватить значительное количество партий оружия. Меня повышали в звании. Последнее — капитанское — присвоили за предотвращение взрыва на газохранилище.
— Той атаки, за которую тебя судили?
— Да, — Адель решила, что правду надо говорить до конца. — Мне пришлось вызывать оперативную группу на себя — не было возможности сообщить руководству заранее. Попутно я преследовала личные цели. Противозачаточные таблетки дали сбой, я была беременна, и пришло время ставить интересы ребенка выше интересов родины. Надеялась, что меня отзовут.
— Ты собиралась уехать одна? — Валериан вычленил самое главное — звериным чутьем альфы, ревнующего даже к покойному сопернику.
— Нет, — Адель не стыдилась своих планов. — Я использовала Артура ради дела, но бросать его и скрываться в Поларской Рыбной Республике или ХМАО, мне не хотелось. Я планировала уехать вместе с ним — если руководство даст добро.
— И что тебе помешало? — Валериан поставил локти на стол, вперился тяжелым взглядом.
— Автокатастрофа, — коротко ответила Адель и потянулась за печеньем, скрывая нахлынувшие чувства.
Глава 9. Переезд в Ключевые Воды
Взгляд на полицейский пост возле одной из палат и короткий рассказ Тёмы прояснили состояние и судьбу стрелявшего в него снайпера. Не снайпера. Снайперши. Кремовую лисицу задержали, она лежала на больничной койке с поврежденным позвоночником, ожидала встречи со следователем. Валериан понял, что подробности появятся не раньше, чем через пару недель, и сосредоточился на текущих проблемах. Медведи хотели их куда-то увезти, Адель соглашалась с ними уехать. Пришлось следовать за своей избранницей, не задавая лишних вопросов — в благодарность за то, что прикосновения Адели избавили его от мучительной боли и мгновенно поставили на ноги.
В доме-убежище его постигло очередное разочарование, смешанное с облегчением — опять не тот порожек. Не тот рисунок. Значит, они еще не нашли место, где будут жить. «Кленовый сироп» настороженно хмурился при виде гостей, и Валериан не хотел бы здесь остаться навсегда, даже если бы предложили — всей радости, что Лютик кровать с балдахином нашел. Такую в любом городе заказать можно: то выходят из моды, то снова возвращаются.
Картину мира изменила беседа за чаепитием. За нарочито спокойным рассказом Адели крылись смятение и растерянность молодой женщины, которую обработали профессионалы. Продавили, впихнули в «Воронье гнездо», не беспокоясь о последствиях — лишь бы использовать шанс, внедрить. А дальше — или захватит плацдарм, укрепит свои позиции, или сгинет,
