своей боевой машины и вглядывался вперед. Сибиряк богатырского сложения с белесыми бровями, невозмутимый, осмотрительный и бесстрашный, он прошел с нами долгий путь от Днепра. Был башнером, командиром танка. А теперь стал взводным. Многое он видел, но даже и его поразила эта стихия огня, которая ночью казалась еще более грозной, чем днем.
— Вперед! — скомандовал взводу лейтенант и сразу же двинул свой танк.
Одновременно ринулись в атаку все тральщики, и это радовало.
Миновав первую траншею нашей пехоты, лейтенант Лухтан развернул взвод, и тральщики пошли в боевой линии, прощупывая «шпорами» ничейную землю перед вражеским передним краем. Разрывы снарядов нашей артиллерии передвинулись дальше, в глубину обороны.
— Огонь! — подал новую команду Лухтан командирам танков лейтенантам Михайлину и Костину, и сам послал несколько осколочных снарядов.
«Перенесла огонь артиллерия — увеличивай скорость и бей перед собой метров на шестьсот, хотя и не видишь цели. Важно не дать фрицу поднять головы», — так наставлял перед боем полковник Лукин, так действовал командир взвода.
Его слух уловил несколько глухих взрывов слева. «Похоже, мои хлопцы начали работу», — догадался он. Вскоре прогремел один, затем второй взрыв под его тралом. Танк опустился в обрушенную вражескую траншею.
— Давай, давай, Саша, обороты! — крикнул он по танковому переговорному устройству механику-водителю сержанту Коровину.
Взревел двигатель. Танк с тралом начал медленно взбираться по рыхлой противоположной стороне траншеи.
«Должно быть, минное поле кончилось. Но все равно дорогу надо проверить до самого Ной-Тухебанда и дальше до Зеелова», — решил командир взвода.
А по броне танка уже начали барабанить осколки снарядов: это заговорили пушки противника.
— Бить по вспышкам! — передал Лухтан командирам машин и тут же сам «успокоил» двумя снарядами засеченную огневую точку.
Лухтан знал, что за его боевыми машинами идут след в след наступающие линейные танки, пехота и саперы и что первая траншея противника уже целиком в наших руках. Иначе и не могло быть. Тем более, командир роты только что подтвердил по рации прежнюю задачу.
Вскоре осталась позади вторая траншея, а затем и третья. Это означало, что первая позиция противника прорвана.
На востоке небо постепенно становилось серым.
Огонь немецкой артиллерии усилился. Тяжелые снаряды все плотнее ложились у дороги, по которой продвигался тральщик Лухтана.
«Стреляют из-за высоты от фольварка», — сделал вывод командир.
— Жми на Тухебанд, а там перебросишь катушки, — зазвучал в наушниках голос командира роты капитана Антипова.
«Перебросить катушки» — значило перевести тралы в походное положение, поскольку минное поле пройдено.
— Вас понял, выполняю. Поддержите огоньком.
У Ной-Тухебанда лейтенант успел засечь три противотанковых орудия противника. Он прикрыл люк башни и выпустил в направлении вражеской батареи красную ракету. Целеуказание было принято, и по фольварку ударили сосредоточенным огнем все боевые машины роты, а с ними и наступавшие следом линейные танки. Не отрываясь от прицела, бил с ходу и сам Лухтан.
Когда тральщик вплотную подошел к Ной-Тухебанду, там огонь был уже подавлен, и наши автоматчики принялись очищать фольварк от остатков вражеской пехоты. Остановив машину у стены разбитого дома, лейтенант вывел экипаж из машины, чтобы перевести трал за корму.
Подошли и остальные тральщики роты. Танкисты, черные от порохового дыма, с капельками пота на лицах, но бодрые и веселые от сознания успешно выполненного первого и самого ответственного этапа боевой задачи, четко и дружно работали у своих машин.
— Эй, Василий! — старался перекрыть грохот боя стоявший у своего танка старший лейтенант Гузенко. — А в Зеелов я тебя не пущу! Вот увидишь. Надо же совесть иметь!
— Что, ключ от Берлина хочешь первым захватить? — поддержал шутку Василий Лухтан.
— Ну, ключ не ключ, а все-таки городок…
— Давай, давай, Гриша, не теряйся!
А через Ной-Тухебанд к Зееловским высотам уже шли линейные танки непосредственной поддержки пехоты. Вскоре к ним присоединились и танки-тральщики.
Проведя через минное поле войска первого эшелона, они теперь продолжали наступление как обычные танки Т-34.
А удалось ли обеспечить прорыв обороны тральщикам полка, действовавшим на других участках?
Все танковые роты поставленную боевую задачу выполнили полностью, проделав 5 сплошных проходов в минных полях на всю глубину вражеской обороны. При этом экипажи танков-тральщиков проявили мужество, смелость, боевое мастерство и высокую дисциплинированность. Такая оценка была получена от командиров тех частей и соединений, на острие атаки которых шли тральщики.
Несмотря на сильный артиллерийский и минометный огонь вражеской обороны, тральщики совместно с пехотой первыми вышли к Зееловским высотам, создав благоприятные условия для ввода в прорыв крупных танковых соединений.
В целом полк обеспечил преодоление с ходу минных полей нашими войсками. Но чем ближе подходили танки и пехота к Зееловским высотам, тем сильнее становилось огневое сопротивление врага.
Особенно упорно гитлеровцы дрались за рубеж на канале Хаупт, который проходил по приодерской долине, огибая подножие Зееловских высот. Вешние воды сделали канал непроходимым для наших боевых машин. Пока саперы наводили переправы, танки стояли на месте. Возможность какого-либо маневра исключалась: дороги забиты, двигаться же напрямик по болотистой пойме гибельно.
Помогла наша авиация. Доминируя в воздухе, она успешно подавляла вражескую артиллерию на противоположном берегу канала и в глубине обороны. Это дало возможность первому эшелону наступающих во второй половине дня преодолеть канал и начать штурм Зееловских высот.
Я тут же организовал перемещение нашего НП вперед из окопа на плацдарм в небольшую промоину на обрыве. Таким образом мы использовали мертвое пространство при обстреле вражеской артиллерией и были ближе к тральщикам.
Несмотря на интенсивный огонь наших танков, артиллерии и удары бомбардировочной авиации, захватить высоты с ходу не удалось.
Противник упорно оборонял этот сплошной гористый кряж, обращенный в нашу сторону своим обрывистым, почти отвесным боком. Контратаки врага следовали одна за другой. Бой продолжался всю ночь, и лишь к рассвету следующего дня войска первого эшелона завершили прорыв главной полосы обороны противника и вышли ко второй его полосе, зацепившись за Зееловские высоты.
Новый день боя начался короткой, но мощной артиллерийской подготовкой и походил на начало наступательной операции. С еще большей силой разгорелось ожесточенное сражение. Для стрельбы по нашим танкам прямой наводкой гитлеровцы использовали не только 88-миллиметровые зенитные пушки, но и тяжелые 155-миллиметровые орудия. Если учесть, что в этой местности танки могли наступать только вдоль основных полевых дорог, почти не имея возможности развернуться в боевой порядок, то станет ясно, насколько тяжело было «прогрызать» оборону врага.
Несмотря на это, натиск наших войск не ослабевал. К вечеру, не выдержав удара советских танков и пехоты, противник начал отходить к третьей полосе обороны. Зееловский рубеж вместе с местечком Зееловом был взят нашими войсками. В числе первых в Зеелов
