Чика все время кутается в одеяло. Я перекидываю сумку Рауля через плечо, а чику снова поднимаю на руки.
Она аккуратно меня обнимает.
— Осторожно, Анхела. Не прижимайся сильно. Я всяко не уроню.
— Рейес… У меня есть… твое платье. Оно подойдет?
— Да, подойдет.
Я приношу Анхелу в комнату и отворачиваюсь, пока она переодевается.
Сам не знаю, зачем после всего, что у нас было, но мне хочется сделать для нее хоть что-нибудь.
И пока я не могу тупо исчезнуть и оставить ее в покое.
Я хочу, чтобы эта женщина рожала мне детей, похожих на нее саму.
Но после Рауля не могу требовать ничего. Еще не время.
А еще я долбаный мечтатель. Понятия не имею, как мы уживемся с Анхелой и уживемся ли вообще.
Она меня презирает, ненавидит и дико боится боли. Секса теперь, наверное, вообще боится.
Да и сам я не представляю, что к ней чувствую, кроме дичайшего желания и сумасшедшего страха ее потерять.
Есть еще что-то, но я никак не могу понять и выцепить, что это.
Но я хочу ее любую.
Глава 16. Страхи. Анхелика
АНХЕЛИКА
Ощущение, что меня несколько раз переехал грузовик, а потом сверху еще основательно потопталась лошадь.
Все болит, а во рту ужасно сухо. Я только зубы успела почистить, когда ворвался Карлос, и потом те люди с автоматами…
Я отказываюсь верить, что меня замуровали заживо. Что проклятый Рауль Фуэнтес станет последним человеком, которого я видела в своей короткой жизни.
Нужно встать. Всего-то тихонечко и аккуратно подняться. Постараться не вывернуть лодыжку.
Я на цепи, как какое-то дикое животное.
Хватит.
Слезы и так катятся по щекам, но слезами не напиться.
Меня обязательно найдут. Надо в это поверить.
Блять. Я обязана поверить в Рейеса. Он бросил меня, но я должна поверить, что он будет меня искать и найдет.
Хотя бы чтобы снова трахнуть или как-то еще унизить.
А перед глазами его лицо с затуманенным от страсти взглядом. И мягкие горячие губы касаются моих.
— Никакой боли… Ты поддаешься… и растворяешься. Ты очень красивая, Анхела…
Он меня целует, а я, как идиотка, верю, что это не отточенный прием опытного соблазнителя, которому важно победить и такую непокорную меня, а настоящая живая страсть.
Почти любовь.
Хотя, может, лучше так и умереть тут и не узнать, как умрет он…
Рейес же болен раком.
Даже если он найдет меня и спасет, скоро все закончится.
Будут только боль и мучения.
Ладно. Я обязана выжить ради своей семьи. Они на меня рассчитывают.
В камере ужасно холодно. Надо уже вставать, иначе я отморожу почки или еще что-то похуже.
Возможно, тогда никогда не смогу иметь детей. А я люблю их и хочу от любимого мужчины.
Аккуратно поднимаюсь с пола. На ощупь поправляю лифчик и трусики. Пытаюсь свести вместе обрывки платья.
Хорошо, что я не босая, а в туфлях с ремешками на низком каблучке.
Я хочу думать об этом, потому что иначе у меня перед глазами встает Рейес.
Он улыбается от уха до уха и поднимает на вытянутых руках годовалую малышку. А малышка заливисто смеется.
Зато мне вдруг отчаянно больно так, будто мы с Рейесом уже потеряли ребенка.
Этого не может быть. Он никогда не кончал в меня.
А чувство острое и когтями рвет изнутри.
Я принимаюсь прыгать на месте и ходить из угла в угол, насколько позволяет проклятая цепь.
Надо согреться.
Не верю, что все взорвется.
Не верю, что Рейес умрет или уже умер.
Он обязан меня спасти.
Я вспоминаю всю свою семью. Я прыгаю и хожу из угла в угол.
Мне еще не особенно хочется пить и есть пока тоже не хочется.
Я смогу протянуть довольно долго, лишь бы меня нашли.
Главное, не сдаваться и не садиться на пол.
Буду молиться, чтобы Рейес нашел меня быстрее.
Все не может закончиться вот так. Я в это верю.
* * *
Когда дверь в камеру плавно отъезжает в сторону, я зажмуриваюсь — глазам больно от света.
А когда открываю их, вижу Рейеса, на лице у которого настолько сумасшедшие радость и надежда, что мне снова отчаянно хочется рыдать.
Сбоку от Рейеса кто-то стоит. Кажется, та странная девица из клуба.
Если эта ненормальная спасла меня, я ей очень благодарна.
Рейес смотрит на меня, но почему-то не бросается навстречу, а звонит кому-то из своих людей.
Ненормальная криво улыбается мне и тихо уходит.
А я до боли хочу впиться в Рейеса ногтями, обнять его и никогда больше не отпускать.
Будто он единственный, кто имеет смысл.
Идиотское желание.
Рейес молча шагает ко мне, и в следующую секунду я просто теряюсь во всепоглощающем счастье.
Мне не надо ничего и никого. Просто вот так стоять с ним и чтобы он был живой, этот проклятущий Диего Рейес.
Это пройдет. Я помню все, что он со мной сделал, но именно сейчас мне просто наплевать.
Я плачу и вдыхаю аромат Рейеса и даже не хочу, чтобы прибежали его люди и выпустили меня из этой клетки.
Потому что там дальше — проблемы.
Но там дальше и вся огромная жизнь.
И я опять плачу в Рейеса, только теперь это слезы облегчения.
Потом приходят люди, и Рейес меня отпускает.
Мне страшно. Не нужно. Не хочу. Меня накрывают одеялом, и мне хочется истерически смеяться.
Рейес, глупый. Мне не помогают одеяла. Сейчас мне можешь помочь только ты.
Это какое-то дикое животное чувство. Это желание не отходить от тебя. Все время тебя видеть. Все время тебя касаться.
Это какая-то ненормальная одержимость.
Кольцо вокруг лодыжки вскрывают, и Рейес опять берет меня на руки.
Он как чувствует. Он постоянно чувствует мои страхи, мою боль и все желания.
Я снова всхлипываю и плачу, хотя хочу смеяться.
Я знаю, что мужчины не терпят слезы, но мне уже все равно.
Рейес не выглядит недовольным. Он куда-то несет меня, и я боюсь, что там снова будут чужие люди и оторвут меня от него.
