Я хочу укрыть нас одеялом от всего мира и мне плевать, что стало с Фуэнтесами, и почему все в доме цело.
Тут понятно: я верила в Рейеса, и он победил. Рейес не мог не победить.
Я снова плачу.
Но куда мы идем? Я спрашиваю. Путаюсь в словах. И вдруг слышу:
— Я отвезу тебя в больницу. Тебя там осмотрят.
Нельзя в больницу! Я не хочу. Не могу. Там будут люди, они станут меня трогать… сделают мне больно. Я боюсь их.
В целом мире я сейчас не боюсь только Диего Рейеса, сама не знаю, почему. Наверное, я схожу с ума.
Вцепляюсь в Рейеса сильнее.
— Я не хочу в больницу. Он мне ничего не сделал.
— Помолчи, чика.
Рейес мне не верит. Думает, я теперь грязная? Мое сердце рвется на куски.
— У него не встал, Рейес. Он ничего не смог! — я кричу.
Я больше не могу. Мне плохо!
— Хорошо, Анхела. Пусть тебя проверят на воспаление легких. Сколько ты простояла в долбаной камере?! — Рейес вдруг тоже срывается на крик, а я замираю и втягиваю голову в плечи.
Он на грани. Мы оба пережили слишком много. Я не знаю, как Рейес ко мне относится и переживал ли за меня, но он выдержал штурм и захват чужих владений.
Это не абы что.
Рейесу плохо. Ему не сильно лучше, чем мне.
Сейчас нам не стоит разговаривать, а то кто знает, до чего мы договоримся.
Я съезжу в проклятую больницу и перетерплю все, что со мной там сделают.
Я буду сильной и не стану больше Рейеса злить.
Он приносит меня в комнату, явно принадлежащую мужчине. Я принюхиваюсь и по запаху понимаю, что это наверняка комната Рауля Фуэнтеса.
Если Рейес тут распоряжается, значит, Фуэнтес… мертв?
Не буду спрашивать. Все равно потом узнаю. Рейес скажет, когда захочет.
Он снимает с себя камуфляжный костюм, а я впервые смотрю, как он раздевается, без опаски.
Мне больше любопытно, что за толстая тетрадь, обрывки которой он бережно ссыпает в сумку.
Судя по почерку, тетрадь женская. Но почему она порвана?
Тоже спрашивать не буду.
Движения Рейеса какие-то отточенные и… злые. Напряженные.
Он будто весь в себе и не хочет со мной разговаривать.
Не понимаю, когда я научилась читать выражения его лица? Или я всегда их понимала, только не хотела себе в этом признаваться?
Это же Рейес. Тот, кто чуть меня не убил.
И это Рейес. Тот, кто спас меня от смерти.
Он говорит, чтобы я тоже переоделась.
Ну да, в порванном платье и в одеяле в больнице на меня косо посмотрят. Вернее, подумают то же, что и Рейес, глядя на синяки.
А на самом деле я ужасно боюсь, что кто-то снова будет трогать меня там. Внутри.
Я начинаю переодеваться, а Рейес отворачивается.
Потрясает меня до глубины души.
Он больше не собирается меня насиловать?
Или он… действительно больше меня не хочет?
Спас, проверит у врачей и… оставит жить здесь, у Фуэнтесов?
Хотя Фуэнтесы наверняка мертвы… Даже представить не могу, что и как теперь со мной будет.
— Ты готова, Анхела? — Рейес спрашивает, не оборачиваясь.
— Да. Я, наверное, могу идти сама…
— Не надо, «сама». Я донесу быстрее, — теперь он смотрит на меня. Взгляд сосредоточенный и темный.
Рейес надел белую рубашку и черные брюки. Он выглядит, как обычно. Как тот человек, который все время меня мучил.
Но теперь я вижу все немного по-другому.
— Не приучай меня к рукам, Рейес. У тебя… рак. Это слишком жестоко мне… привыкать.
— Жестоко постоянно звать меня Рейесом, Анхела. Вполне можно и Диего. А рака у меня нет. Я соврал Раулю, а он, видимо, что-то всем наплел. Чика! — последнее, что я вижу, это как смуглое лицо Рейеса резко бледнеет.
* * *
Сквозь темноту я слышу мамин голос и не хочу просыпаться.
Рейес. Камера. Захват поместья Фуэнтесов. Рейес. Рак. Нет рака.
Рейес кому-то соврал, а я вообще не представляю, кому и как теперь верить.
Рейес не обязан мне отчитываться или говорить правду. Он мне лично и не врал… но в голове такая каша, что хочется спать и не просыпаться.
И пусть мама поет песню, которую пела мне все детство.
Мамочка…
Я все-таки открываю глаза.
Комната незнакомая, зато мама настоящая.
Я хватаю ее за руку, рука теплая и ни во что не превращается, как во сне.
— Мамочка… Как ты тут?..
— Солнышко мое, — она наклоняется и целует меня в щеку, — проснулась.
— Где мы, мама? Как ты?..
— Я хорошо, Анхелика. Мы у Фуэнтесов. Представляешь, Диего Рейес доставил нас с папой сюда на вертолете.
— А я… Что со мной?
— Тебе стало плохо, и Рейес срочно позвал лечащего врача Фуэнтесов. Тебе сделали укол, и ты уснула. Потом приехали врачи из больницы, тебя осмотрели и ничего страшного не нашли. Ну а затем прилетели мы с папой.
— А где папа сейчас? И где Рейес?
— Папа празднует с Рейесом.
Это звучит настолько невероятно, что я внимательно вглядываюсь в мамино лицо. Она шутит?
— Что празднуют?
— Диего попросил у нас с отцом официальное разрешение с тобой встречаться, и мы его дали, — мама довольно улыбается.
— Почему ты называешь его… Диего?
— А как мне еще называть твоего поклонника?
— Поклонника?! Вы меня ему продали?!
— Нет, Анхелика, — мама ласково гладит меня по голове, — он никак не тянет на покупателя. На парня, который реально волнуется, понравится ли он родителям девушки — да. Мы всего лишь приняли его подарки.
Какой стыд…
— Мама, это просто невыносимо…
— Невыносимо придумывать проблемы на пустом месте, Анхелика. Парень явно заинтересован в тебе.
— Но Диего Рейес не какой-то там парень!
— Что-то я не заметила у него хвоста или рогов. Не усложняй, Анхелика. У него есть деньги и власть, но он просто мужчина, который нуждается в любви, ласке и в хорошем тыле. Будь мудрее.
— И папа тоже так считает?
— Да, милая. У него тоже хватает опыта, чтобы оценить отношение Диего к тебе.
— Мам, ты придумываешь. Рейес мне ничего такого не говорил.
— А он сам еще не вполне понимает, что чувствует. Это мне со стороны виднее. Я вышла замуж сама и уже выдала старшую дочь. У меня полно вышедших замуж сестер и племянниц. Я знаю, как выглядит мужчина, которому ты важна.
