Она говорит:
— У нас с ней старые счеты.
— С ней? С малявкой?
— С тем, кем она была раньше, Рейес. Ты поймешь, когда поймет она.
Чика что-то поймет, только если выживет.
— Хорошо, Кармен Дельгадо Торрес. Я, Диего Мигель Рейес Санчес, клянусь, что уберу своих людей от твоего дома и перестану искать тебя и преследовать. Но я не прощу, если ты причинишь зло моей женщине, и нарушу клятву.
— Хм… Значит, твоя душа смогла простить Гарсию. Хорошо, Диего Рейес. Идем.
— Какую еще Гарсию?!
Ведьма не отвечает. Она срывается с места и абсолютно неженским шагом спешит в главное здание поместья.
А я за ней.
Мы спускаемся к подвалам. Двери выбиты, и никого там мои люди не нашли.
Ведьма меня за идиота держит? Внутри все кипит, но я стискиваю зубы, сжимаю кулаки и молчу.
А Кармен Дельгадо Торрес вдруг кладет ладонь на обычную стену, и спустя пару секунд часть стены начинает съезжать в сторону.
Тайный, блять, лаз!
Мое сердце колотится так сильно, что вот-вот разорвется.
Я боюсь увидеть Анхелу на полу и без сознания, потому не сразу понимаю, что вижу.
Чика стоит на ногах. Платье на ней порвано, под ним видно белье. А еще, мать твою, блядские синяки повсюду.
Такие оставляет ублюдок Рауль.
Он сдох очень мучительно, но мне дико хочется продлить его агонию.
Потому я приставил парней охранять его тело от народного самосуда. Хотя он и мразь, он моя дальняя родня, и будет похоронен, как следует.
Первый инстинктивный порыв — броситься к чике, но я чудом остаюсь на месте.
Кармен Дельгадо Торрес может запереть нас с чикой в ловушке. Ей я не доверяю ни на миг.
По рации вызываю своих людей.
А когда отвлекаюсь, вижу, что ведьма исчезла.
И похер на нее с ее бреднями.
Чика вся зареванная и не может далеко отойти от стены из-за блядской цепи, но я обнимаю ее, крепко стискиваю и пытаюсь отогреть.
Нужно одеяло. Нужно в больницу. На ее бедрах я не увидел крови, но это ничего не значит.
Пока чика так доверчиво прижимается ко мне и плачет в меня, пока врачи не сказали о ней что-то кошмарное, я чувствую себя на каплю лучше.
* * *
Мы быстро освобождаем чику.
Я кутаю ее в одеяло, надеясь, что это ее немного успокоит, и несу наверх.
Мне нужно самому переодеться во что-то гражданское, переодеть Анхелу и отвезти ее в больницу.
Чика все время только молчит и всхлипывает, а это паршивый знак. Я уже знаю, что за ее молчанием скрываются самые черные мысли и самое сильное потрясение.
У нее точно шок. Я даже представить боюсь, что она пережила в той мрачной норе.
Попозже надо раздобыть план здания и простукать все стены. Мало ли, какие мерзкие сюрпризы тут еще есть.
Я не спускаю Анхелу с рук. Кажется, отпущу — и она исчезнет. Прямо, как блядская ведьма, которая повадилась по ее душу.
Что за Гарсия?! Я знаю кучу народу с такой фамилией, но к Анхеле они не имеют отношения. По матери она Диас.
Раньше Анхела говорила, что ведьма приписывала ей какие-то грехи. Дело темное и непонятное…
Возможно, ведьма мало того, что ведьма, все-таки чокнутая.
Я несу Анхелу в гардеробную Рауля. Как ни цинично, что-то из его вещей мне подойдет. У такого хлыща полно тряпок всех фасонов.
Слуги пока в зале для танцев и в ближайших к нему комнатах. Не шуруют нигде и не путаются под ногами.
Не хочу, чтобы чику обсуждали. Хотя о ней уже явно говорят.
По дороге я звоню Рамосу. Дома все тихо. Говорю ему ехать сюда принимать хозяйство. А Фернандес останется там за главного, пока меня нет.
Не сразу понимаю, когда вместо мужского голоса слышу:
— Во что ты меня втянул, Рейес?
Блять. Что это значит?
Чика меня явно признала, но хер знает, вдруг она от ужаса память потеряла и не помнит, что вообще было.
Я осторожно говорю:
— Я отвезу тебя в больницу. Тебя там осмотрят.
Анхела морщится.
— Я не хочу в больницу. Он мне ничего не сделал.
Рауль? Это Рауль-то нихера не сделал? Я не слепой и засосы и синяки вижу. Меня вдруг накрывает пиздецкая ревность. Значит, он выебал ее нежно и любовно?!
— Помолчи, чика.
Теперь она может тереться с кем угодно, а я не смогу никак это просечь. Не под замок же ее запирать. Да и там можно охранника соблазнить.
Бляяять. Тупее некуда. Я ее чуть не потерял, а ревную к покойнику и к несуществующим ублюдкам?!
— У него не встал, Рейес. Он ничего не смог! — Анхела почти кричит, и я понимаю, что ей намного херовее, чем она изображает.
Такое могло быть. Девки мне тоже что-то такое рассказывали
Но я не успокоюсь, пока не услышу мнение врачей.
— Хорошо, Анхела. Пусть тебя проверят на воспаление легких. Сколько ты простояла в долбаной камере?!
Видимо что-то в моем лице убеждает ее больше не дергаться.
На сегодня мне слишком много эмоций. Мне не все еще понятно с теми же Фуэнтесами. Меня трясет от нервного возбуждения.
Сейчас я опасен, чика, и не спорь.
В комнате Рауля я ссаживаю чику на стул и принимаюсь копаться в Раулевых вещах. Нахожу сумку с ремнем через плечо и скидываю туда все, что надо взять с собой.
Ссыпаю туда остатки дневника Клары.
Чика смотрит на них с любопытством.
Блять. Не хочу обсуждать с ней Клару.
Это все еще слишком личное, а еще я сам теперь нихера не знаю, кем мы с Кларой были друг другу.
Она писала каллиграфическим почерком, и та пара слов, которую я успел прочесть, абсолютно не вдохновляет.
Хотя чего удивляться. Когда этот мир был для меня милым?
Никогда.
Случаются только короткие вспышки просветления, и скоро все похерится опять.
— Пойдем, Анхела. Покажи, где вещи служанок. Тебе тоже надо одеться.
Внезапно мне звонят. Спрашивают, что делать с деревней.
Что делать — брать народ и смотреть, кто там уцелел, блять.
Вдруг Фуэнтесы живы?
Мне нужен хороший криминалист, чтобы изучил найденные тела. Кому они принадлежат и как эти люди погибли.
Во дворе как раз шляется полицейский инспектор. Ему и поручу кого-то прислать.
