миру, но постепенно освоилась в нём и стала правой рукой Мамору. Тому это было очень кстати, потому что он уже стал защитником Шильтрана, но мало кто помогал ему охранять маленькую слабую страну. По словам Мамору, именно помощь юной Филории помогла ему пережить трудные времена.
— Я тоже познакомилась с Мамору именно когда пошла искать пропавшую сестрёнку, — подключилась Рэйн. — Да-а, ну и переполох же тогда был. Моя любимая сестрёнка куда-то исчезла, и я думала, что её похитили, а оказалось, что её призвали быть Героем Когтя в параллельном мире.
Оказывается, что знакомство Рэйн и Мамору тоже произошло на этой почве. Филория была Героем Когтя этого мира, но родилась в одном мире с Рэйн и приходится ей младшей сестрой… как всё запутанно. Наверное, проще всего представить себе Филорию аналогом Силдины. Конечно, Силдину никто не выдёргивал из Кутенро, но если бы она сама вышла из-под защиты барьера Аквадракона, то её бы наверняка в скором времени призвало в мир Кидзуны Героем Ярлыка.
— Помню, ты долго бегала за Филорией и пыталась отбить её у меня.
— Как давно это было… Поначалу мы с тобой совсем не ладили.
Что-то они перешли от рассказа к ностальгии… Но ладно, суть ясна. Я всегда полагал, что они просто сладкая парочка, но теперь выяснилось, что Рэйн осталась в этом мире не просто так. Изначально она собиралась вернуть домой сестру. Возможно, что Рэйн не сидела здесь постоянно, а просто регулярно навещала её.
— В те времена нам… приходилось очень тяжело, но я искренне верил, что если мы объединим усилия, то справимся с чем угодно.
По словам Мамору, всё изменилось во время войны со зверем-защитником Судзаку.
— Решающая битва разразилась рядом со столицей Шильтрана… Мы делали всё возможное, чтобы остановить врага, но у нас не получилось. Судзаку почти догнал поздно эвакуировавшихся жителей.
Хотя Мамору сражался на передовой, он не мог принять на себя все удары Судзаку, и тот собирался напасть на мирное население.
— Но тогда… Филория выбежала вперёд и защитила их…
— Это мы виноваты… — сказала Сиан. — Мы прятались поблизости, чтобы болеть за братца Мамору, а монстр нас увидел…
Когда Судзаку собирался убить Сиан и её отряд, Филория защитила их своим телом.
— Сестрица Филория вытолкнула нас в сторону братца Мамору, а сама… прямо на наших глазах…
Сиан в слезах рассказала о том, как Судзаку спалил девушку. Не осталось даже пепла.
— Вскоре после этого мне удалось победить Судзаку, но… — продолжил Мамору дрожащим голосом, дойдя до воспоминаний, которые не хотел тревожить. — Я… я любил её. Мне как раз удалось уговорить Рэйн одобрить наш союз, и мы собирались пожениться сразу после войны с Судзаку.
— Мне почти удалось увидеть сестрёнку под венцом…
Посреди битвы счастье превратилось в отчаяние. Вот дерьмо… невольно вспоминаю Атлу.
— Но несмотря на мою скорбь битвы и волны не прекращаются. Я не допущу, чтобы трагедия Филории повторилась снова. Я понял, что не могу быть слабым! Вот почему… я стал искать силу.
Похоже, Мамору осознаёт, что ступил на скользкую дорожку.
Не допускать новых потерь, чего бы это ни стоило. После смерти Атлы я и сам так думал.
— Я готов пойти на что угодно и терпеть любые упрёки. Я стану сильнее, чтобы защищать остальных, не допускать жертв и никого не терять… Вот почему я начал учиться у Хорун… и усиливать своих спутников при помощи алхимии.
— Именно так, — подтвердила Хорун. — Я и по своей воле учу его кое-каким вещам.
Ну, я догадывался, что Мамору не в одиночку всё это придумал. Но как правильно описать ситуацию? Мамору занимается этим по своей воле, однако всё, что касается вмешательства в тела детей — это знания, полученные от Хорун? В таком случае на Хорун лежит часть ответственности за его ошибки…
— Значит, ты решил дать жителям Шильтрана новые тела, чтобы они могли выжить в любой битве? — уточнил я.
— Именно. Потому что с меня хватит потерь. Я сделаю из них воинов, способных держаться в любом бою, — ответил Мамору дрожащим голосом.
— Мы тоже чувствовали вину… поэтому попросили об этом братца Мамору, — вставила Сиан. — Если это поможет ему и сделает его счастливым, то мы…
— Ладно, я понял, почему ты работаешь над Сиан и остальными, — перебил я. — Но как-то вы очень далеко зашли.
— Мы собрали фрагменты зверей защитников из разных миров, включая мир Рэйн, чтобы получить сильнейшие гибридные расы: на основе Бякко, Судзаку, Гэнбу и Сэйрю. Я уже вживил эти гены детям, и когда они приживутся, то появятся новые расы. Далее я сделаю их ещё сильнее, обучив процессу озверения, который пока что доступен лишь избранным расам.
— Герой Щита будущего, — слово снова взяла Хорун. — Работая над твоим Килом, я заглянула в его гены и многое поняла. В будущем расы со способностью к озверению встречаются очень часто, не так ли? Уверена, в большинстве своём это работают гены, которые заложим мы с Мамору.
— Ты хочешь сказать, способность к озверению распространится из-за того, что ты и Мамору посадите эти гены детям, а потом эти гены останутся у потомков и постепенно приведут к появлению новых рас с озверением?
— Полагаю, что да. Вот почему я говорила о том, что работа над Килом куда скучнее моего предыдущего проекта.
Полагаю, что слова “мой несчастный мозг уже знает, какое великое дело ему предстоит совершить” она тоже произнесла именно поэтому. Хорун столкнулась с прибывшими из будущего плодами своих собственных усилий.
Некоторым людям, наверное, было бы в радость узнать, что их усилия не будут напрасны, но Хорун, кажется, относится к той категории учёных, которых в науке привлекают именно неизвестность и неопределённость. Можно сказать, исследования будят в ней азарт.
Иногда неизбежная победа — это весело, но постоянные успехи приедаются, и жизнь становится пресной.
Если Хорун из тех людей, которые привлекает сама возможность неудачи… то я понимаю, почему она заскучала.
— Это ещё не все опыты, которые мы проводили, но лучше опустить подробности. Давайте вернёмся к теме, — предложила Хорун.
— Хорошо. Что это? — спросил я, показывая на заднюю цистерну.
— Это… я хотел… вернуть погибшую Филорию…
Ну, если честно, это типичный случай. Тем более, что отчасти я его понимаю.
— То есть ты одновременно и
