ставил опыты на детях и других жителях Шильтрана, и пытался воскресить свою девушку.
— Да… Но это оказалось сложно. Филорию убил Судзаку, зверь-защитник… Обычно в таких случаях он всасывает душу, чтобы прибавить её силу к барьеру, которым он защищает мир.
Вспомнились слова Ост. Вроде бы Лингуй делал точно так же. Все, кто убит зверем-защитником, становятся фундаментом для защиты мира.
— Но я… всё равно не сдаюсь. Мне удалось вырвать у Судзаку часть силы, в которой оказалась душа Филории, до того, как она растворилась в мире…
Он отобрал у барьера часть силы? Эссенцию Щита это наверняка всерьёз разозлило. Должно быть, она обратилась к Наталии именно поэтому.
Странно говорить об этом, но нам не хватает врагов Сэйн… Их способность к воскрешению наверняка бы помогла Мамору… Хотя не удивлюсь, если вырвать захваченную душу из сгустка силы Судзаку — задача непростая даже для них.
— Вот почему я занимаюсь генетическим анализом Судзаку — пытаюсь нащупать душу Филории и воскресить её до того, как она растворится среди других… К счастью, у меня есть гены Филории — они сохранились в Фимоноа и других фамильярах.
Я не выдержал и цокнул языком.
— Брат… — протянул Фоур.
Не нравится мне всё это. Возможно, это какое-то проклятие Героев Щита, которое незаметно преследует их? Нам всем уготовано судьбой терять близких в бою со зверем-защитником? Да идите к чёрту с такими правилами!
— Такое чувство, будто я попал в какой-то грандиозный розыгрыш… Мир надо мной издевается.
Или это какой-то пример того, что история повторяется? Спасибо, но таких повторов мне не нужно.
— Сиан, — заглушив раздражение, я повернулся к кошкодевочке.
— Что?
— Нас с тобой и правда свела судьба.
Сиан недоумённо покрутила головой.
Скорее всего, она предок Атлы и Фоура. Она увидела шрам в моей душе и захотела, чтобы я вправил мозги Мамору.
Мне, наверное, повезло больше, чем ему. Атла не погибла мгновенно. Я успел впитать её Щитом и не отдал Фэнхуану. Поэтому я говорил с ней и после смерти.
Что, если бы у меня всё сложилось как у Мамору? Например, если бы Рафталия погибла, защищая кого-то от зверя-защитника. Пошёл бы я тогда по тому же пути?
Мне вспомнилось, как мы отступали, когда Такт застал нас врасплох. Если бы он тогда действительно убил Рафталию… бр-р, дрожь берёт от одной мысли.
Хотя я из будущего, мне неизвестно, чем закончились эксперименты Мамору по воскрешению возлюбленной. И я не знаю, удалось ли мне выполнить просьбу Сиан о возвращении прежнего Мамору.
Но кое-что я могу и должен сказать. Сиан попросила меня о помощи, потому что Мамору растерян и не знает, как ему быть.
— Мамору. Ты забываешь одну важную вещь.
— Какую? Что я мог забыть?
— Вспомни методы усиления Щита. Там есть доверие. Жители Шильтрана настолько доверяют тебе, что готовы жертвовать своими телами ради силы. Но раз так, почему ты сомневаешься в их жертвах?
Герой Щита становится сильнее, когда доверяет сам и когда доверяют ему. Этот Герой существует, чтобы носить на себе груз надежды и сражаться плечом к плечу с соратниками.
Да, я и сам считаю, что это сомнительная система, но не собираюсь оправдываться за свои слова. Сам я уже точно решил, что буду защищать мир и побеждать всех, кто посмеет задеть меня или моих товарищей. Хоть я и не Мадракон, но враги познают мой беспощадный гнев.
— Сестрица Филория… всегда говорила, что ты не должен стоять на передовой в одиночку, братец Мамору. Я тоже считала, что волны — беды всего мира, и мы не должны делать вид, будто сражаться с ними должны только Герои. Но мы всё равно убегали от битв… потому что были слишком слабыми.
Сиан косвенно объяснила, почему дети ищут силу. Жители Шильтрана — маленькой, всеми угнетаемой страны — сплотились вокруг Мамору и решили защищать родину вместе с ним.
— Но как бы мы ни старались… как бы ни повышали Уровень и не меняли его на улучшение талантов… Мы всё равно оказались бессильны перед воинами Пьенсы, усиленными Героем Лука.
— Серьёзно?
Мне казалось, что здесь, в прошлом, полно людей, которые с ростом Уровня накапливают силу не хуже жителей моей деревни.
— Как ни поднимай Уровень, в конце концов исход битвы решает чутьё, — пояснила Хорун. — Неужели ты не сталкивался с этим, Герой Щита будущего?
Я задумался. Наверное, если говорить о чутье применительно к битвам, то речь о людях вроде Садины, которая впятеро сильнее обычного воина одного с ней Уровня. Если бы Садина сразилась с Рафталией… то при прочих равных наверняка бы победила. Я видел их тренировки до того, как мы попали в прошлое, и Садина играючи справлялась даже с сильнейшими приёмами Рафталии.
Даже Бабулька подтвердила, что ей нечему учить Садину, кроме как умению управлять Ци в духе стиля непобедимых адаптаций.
И это я ещё сравниваю с Рафталией — прирождённой воительницей и Героем Катаны. Что до других детей, вроде Кил и Имии, то Садина никогда не воспринимала их как серьёзных соперников. Как бы они ни пытались приблизиться к ней по силе, на их пути неизбежно встаёт непреодолимая стена.
Что я уже уяснил про Шильтран — это была страна травоядных полулюдей, совершенно непригодных к войне.
У меня в деревне тоже есть дети, которые получили всевозможные прибавки к характеристикам, но при этом я не уверен в их чутье и не стал бы делать ставки на то, что они проявят себя в бою против равного по силе врага.
— На определённом этапе даже бойцы, усиленные давным-давно, в том числе с помощью моего Кнута, всё равно оказываются слабаками, — подтвердила Хорун мои догадки. — И что самое обидное — все эти полученные усиления практически не наследуются. К третьему поколению они полностью выветриваются.
Те, кого Герои усиливали лично, могут похвастаться огромной силой. Они учат второе поколение, и оно тоже вырастает довольно крепким. А третье уже живёт в мире, не зная испытаний, через которые проходили их деды…
Вспоминаются истории о том, как потомки проматывают состояния предков.
Но в то же время всем хочется, чтобы мирная жизнь продлилась подольше. Предполагаю, что и Мамору именно для этого пытается сделать своих подопечных сильнее.
— Мамору, я не хотела тебе говорить, потому что знания из будущего убивают весь интерес, но теперь скажу, — продолжила Хорун. — Дети уже почти дошли
