Возможно, придется каким-то образом сбежать с этого острова. Надо узнать, как другие жители переправляются на материк. С этими мыслями я уснула.
Следующий день прошел преимущественно с Лисси. Алана я видела только за обедом.
Заниматься с девочкой было сплошным удовольствием прежде всего потому, что ей это очень нравилось. Она была в восторге даже от письма и чтения, не говоря уже о наших играх и прогулках.
Она очень старалась ровно выводить крючочки и буквы, сосредоточенно пыхтела, высунув кончик языка.
Я подчеркивала, особенно аккуратно получившиеся вензеля зелёным карандашом и ставила ей за них отличные оценки.
"Ой, Лисси, а это что за кракозябр?" — делала я удивлённые глаза, глядя на не в меру большую и корявую букву.
Лисси хохотала и дорисовывала букве ножки и хвост.
А вечером, она снова крепко обняла меня и прошептала на ухо:
"Я люблю тебя, Мариэль."
На мои глаза навернулись слёзы.
"Я кажется тоже люблю тебя, лисёнок."
У себя в комнате я уже не сдержалась и разревелась в подушку. Что мне делать?
Глава 46
Мариэль
Утром я чувствовала себя разбитой. Мысли навязчивым роем гудели в голове. За завтраком снова пыталась рассмотреть Алана, найти свои забытые чувства где-то в глубине души, но — увы! Их не было!
Я была уверена в одном: не хочу, сближаться с этим, пусть и привлекательным, мужчиной. А после той сцены у меня в спальне, мне эта мысль и вовсе противна.
Надо убираться с этого острова поскорее. Я действительно успела привязаться к Лисси, но оставаться и выходить замуж за нелюбимого человека ради ребенка, который даже не мой, глупо.
Я решила, что когда Лисси будет спать днём, я прогуляюсь по острову и разузнаю, как местные жители добираются до материка. Главное, чтобы Алан был занят в это время и ничего не заподозрил. Отчего-то он внушал мне страх. Я чувствовала, что просто так он не отпустит.
После завтрака, мы пошли в детскую комнату заниматься. Сегодня был урок рисования. Я показывала малышке, как изображать фрукты, она решила, что будет рисовать только те, которые любит есть.
На наших картинках уже был целый урожай, когда вдруг мы услышали шум. Я подбежала к окну и, выглянув в него, быстро сказала девочке:
— Лисси, милая, сейчас будет особый урок. Кто выполнит мои указания правильно, тот обязательно получит приз. Хорошо?
— Хорошо! — Глаза её загорелись от предвкушения.
— Бери листик и карандаши иди в спальню, закрой дверь и рисуй. Не выходи и не смотри в окно, пока я за тобой не приду. Поняла?
Лисси кивнула и умчалась в спальню.
А я побежала в кабинет Алана. Быстро осмотрев оружие, я выбрала пистолет.
Пуля попадает в цель в два раза быстрее огненных шаров и прочих магических штучек. Успеть перехватить пулю даже умелому магу очень сложно, а может, даже и невозможно.
Я побежала к открытому окну. Там, перед замком, разыгралась нешуточная битва. Алан сражался с каким-то магом. Вокруг него вертелись смерчи, не давая возможности развернуться. Маг, кажется был сильным стихийником.
А ближе ко входу, два огромных оборотня не подпускали к Алану охрану.
В кого стрелять первого? Конечно в стихийника! Но тут, Алан вырвался из объятий смерча, его руки превратились в огромные лапы с когтями, напоминающие те, которые бывают у хищных птиц.
Он кинулся на врага, целясь смертоносными когтями прямо в сердце. Тот уклонился, но всё-таки Алан смог его зацепить. Рубашка мага порвалась. На груди остался длинный кровавый след.
Маг сделал пас рукой и новый смерч приподнял Алана над землёй.
Медлить больше нельзя! Я прицелилась.
— Мариэль! — Закричал вдруг один из волков. — Нет! Не стреляй!
Маг молниеносно повернул голову в мою сторону. Черт! Выстрелить в человека, который смотрит тебе в глаза очень непросто. Откуда тот волк знает мое имя?
— Стреляй, Мариэль! Убей стихийника! Он враг! Он пришёл убить меня и тебя! Он убьёт Лисси! Стреляй, скорее!
Алан прав. Маг и волки пришли явно с дурными намерениями. Но, почему этот стихийник так странно смотрит на меня? В его взгляде столько всего: боль, радость, надежда… Он, кажется, даже не собирается спрятаться от пули. Или попробовать её поймать. И даже перестал поддерживать смерч. Алан освободился и снова остервенело кинулся на мага.
Только теперь маг очнулся и они стали драться вовсе не на равных. У мага таких когтей не было. Значит, я могу и не стрелять? Алан убьет его сам. Только почему мне так нехорошо от этой мысли?
Я всё ещё стояла у окна и целилась, когда на площадке появился ещё один незнакомец.
Он гаркнул, так, что все замерли:
— Стоять! Все назад! Кто не послушается — сгинет на месте! Рей, отойди!
Все отошли. Тот, который Рей, почему-то смотрел на меня. Теперь я целилась в новенького. На его голове шевелились змеи!
Алан замер на месте.
— Горгон! Ты переметнулся на сторону императора? — Алан презрительно сплюнул. — Ты теперь заодно с теми, чей народ убил твою жену? — Алан кивнул в сторону оборотней.
— Заткнись Фалькон! Не смей говорить о моей жене! Я всё знаю! Всё!
Мне показалось, что Алан (или Фалькон?) побледнел.
— Какой же я был идиот! Я лишил жизни невинных! Я столько лет сидел в тюрьме и не видел дочь. По твоей вине! Это ведь ты, ты тот самый зверь, который убил её! Ты так же приходил к ней во сне, как приходил к Мариэль! Влюбился в неё и убил потому, что она отказала тебе? Не двигайся, иначе сдохнешь на месте!
Алан-Фалькон дёрнулся было, но, послушавшись Горгона снова замер.
— Влюбился? Ха! Единственная женщина, которую я когда-либо любил — это Алисия! Она выбрала не меня. Но, я её простил за это. Однако других прощать не собираюсь! Да, это я убил твою жену. Потому что она посмела отказать мне! Мне!
Тут из-за двери выглянула Миссис Уэлли, няня Лисси.
— Он и хозяйку нашу убил, изверг! Я сама видела! Молчала ради малышки! Лисси не должна пострадать!
Я была в шоке от всего, что услышала и увидела. Вдруг, за моей спиной кто-то оказался. Очень близко. Я вздрогнула.
— Спокойно, Мари. Опусти пистолет. Никто тебя не обидит.
Голос Рея был ласковый, так, наверное, разговаривают с сумасшедшими и самоубийцами. Как он тут оказался?
— Вы кто?
— Я… Тебе же лекарь меня назначил, Мари, помнишь?
Я покачал головой. Что он несёт? Какой лекарь?
Тут за окном снова раздался какой-то шум. О, Богиня! Вместо Алана там стояла статуя!
