все просмотрит, пока не начнут слезиться от напряжения. А его всё нет и нет, время будто бы остановилось. Ждёт, не дождётся Шура, пока вернётся сестра да сменит её, чтобы смогла она наконец умчаться в школу. А там подружки, беготня на переменках, а главное, заветный кусок хлеба с чаем в столовой.
Раечку сильно работой не загружали. Лиза возлагала на неё большие надежды, особенно сейчас, оставшись опять без кормильца. Лиза всё надеялась, что Рая окончит школу и уедет учиться в Харьков. А может быть, и работу там сразу найдёт. А со временем станет большой учёной, и будет Лиза гордиться своей дочерью, и вся Осиновка будет гордиться. Поэтому Раечка продолжала усиленно учиться, целыми днями не вставала из-за стола. Она, конечно, помогала матери, ходила и к Нюре нянчить братика, но ни на минуту не выпускала книжки из рук. Она готовилась к экзаменам, чтобы, окончив Осиновскую семилетку, перейти в Чугуевскую школу и доучиться там оставшиеся два года.
Летом Рая сдала все экзамены на «отлично», и внезапно слегла от неизвестной болезни. Её осматривали врачи, обследовали в больнице – и все только разводили руками. Никаких причин её недомогания установить не могли. А тем временем Раечка таяла на глазах – худела и слабела с каждым днём. И всё больше лежала – её донимала головная боль. И только один врач, местный фельдшер, первый и единственный предположил, что причиной всему могло стать нервное перенапряжение и большие умственные нагрузки в течение продолжительного времени. Нервная система не выдержала и дала сбой. И теперь Рае нужен полный покой надолго, и ни о какой дальнейшей учёбе не может быть и речи.
Для Раи эта новость стала настоящим ударом. Она очень медленно выздоравливала. Главный стимул её жизни был утрачен. Ей было очень обидно. Она отдавала учебе всё своё время, все силы, она жила учёбой – а та её чуть было не убила.
4.
Наступила сень 1936-го года. Из других городов приехали «шабашники». Как-то пришла к Лизе соседка Лариса и говорит:
– Там двое мужичков к нам на станцию устроились работать. Так надо поселить их. Одного я устрою. А второго возьми ты к себе. Мне одной если двоих забрать – тесновато будет, да и неудобно как-то. А по одному – в самый раз. А? Что скажешь? А они и по дому, если что, помогут.
Лиза не стала возражать.
– Да ладно, приводи. Вон хатёнка пустует. Пусть занимает.
– Вот спасибо, – обрадовалась Лариса. – А то они вместе приехали, так хотели, чтоб непременно и жить рядом. Ну, знаешь там, в чужом городе всё ж веселее да уютнее, когда есть рядом знакомая душа. А иначе бы не согласились – ушли бы оба. А мне тот высокий, который Пётр, приглянулся. Ты только молчи об этом, никому.
– Ах, вот оно что, – улыбнулась Лиза. – Ну как же не выручить соседку по дружбе? Давай, приводи.
Так поселился у Лизы Мирон, родом из Воронежа – работящий, непьющий, серьёзный и спокойный. Он устроился работать на станции коноводом. В свободное время помогал Лизе по дому, по хозяйству – где починить что, или дров наколоть, воды натаскать. С девчатами подружился, и сам не заметил, как привязался к этой семье, прикипел всем сердцем к этому гостеприимному, такому тёплому дому, к этой сильной, и в тоже время такой беззащитной женщине. Лиза тоже привыкла к его присутствию.
Прошла зима, наступила весна. Зазвенели капели, растаял снег – оттаяла и душа у Лизы. Впустила она в своё сердце любовь, впервые в жизни. Почувствовала себя любимой женщиной, любящей в ответ.
Вскоре Мирон переселился из хатёнки в дом, и принёс туда покой и счастье. Девочки полюбили его, как родного. А Лиза не помнила себя от любви. Она не ходила по улице, а порхала. И все прошедшие годы бед и трудностей будто стёрлись из её жизни. Лиза наконец-то была счастлива, в награду за все перенесенные несчастья.
Друг Мирона, Пётр тоже женился на Ларисе, у которой поначалу квартировался.
5.
Прошло два года. Много воды утекло за это время. В семье Нюры и Михаила родился второй сын Славик. Нюра, поначалу смирившаяся со своей участью, теперь снова стала нетерпимой, раздражительной, особенно после той памятной встречи с Андреем. С тех пор она больше ни разу не виделась со своим бывшим любимым. Как она узнала позже, Андрей почти сразу уехал обратно к себе в часть, поступил на постоянную службу.
Нюра продолжала жить воспоминаниями и сожалениями, особенно теперь, когда она знала, что все эти годы он думал только о ней, и любил только её, и лишь она одна виновата в том, что они не вместе. От этого в ней копились и закипали боль и обида. А выливалось это всё на голову Михаила потоком гнева и брани. Он всё терпел, сам не зная, на сколько ещё хватит его сил, терпел ради любви к Нюре и к детям. Надеялся, что появление второго ребёнка как-то усмирит и успокоит его нервную жену. Но стало ещё хуже. Только с маленькими сыновьями Нюра была мягка и ласкова, только им она отдавала всю свою нерастраченную любовь и нежность. Михаилу же доставалось за всё, по поводу и без повода. Нюра его ненавидела и презирала, и просто уничтожала. В минуты просветления понимала, что нельзя так, что незаслуженно обижает ни в чём не повинного человека. Но ничего не могла с собою поделать. Не могла смириться со своей горькой долей.
В конце концов, она перебесилась, успокоилась и оставила мужа в покое. Они стали жить относительно спокойно, только не как муж и жена, а скорее, как соседи по дому. Нюра больше не допускала Михаила в свою спальню.
В семье Лизы Суботиной царили мир и счастье. Мирон работал, Лиза вела хозяйство, обрабатывала огород. Раечка хозяйничала в доме, младшие сёстры помогали ей. Лиза жила, как во сне. Она не могла поверить, что всё это происходит с ней, что рядом любящий, надёжный муж, которого она горячо любила; что нет голода и нужды, и ради этого ей не приходится отдаваться ненавистному человеку.
Лиза впервые по-настоящему была счастлива и не верила своему счастью. Она очень боялась, что однажды проснётся и обнаружит, что сон закончился. Боялась потерять всё это благополучие. Откуда-то она знала, что так не будет длиться вечно. Знала, что у неё отнимут её счастье, идиллия и счастливый мир её будут разрушены в одночасье.
Но тем солнечным
