Аль Халифа за первенство в Катаре, и вовсе обратился к османам «с изъявлением желания встать под защиту Порты». В ответ на это обращение «два булюка» (200 чел.) из числа турецких войск, расквартированных в Эль-Хасе, во главе с Мидхатом-пашой высадились на побережье Катара и заняли Эль-Бида’а. С тех пор (1871), говорится в записках российских дипломатов, Эль-Хаса и Катар «стали считаться вошедшими в сферу турецкого влияния в Аравии» (71).
Выход турок на Аравийское побережье Персидского залива вызвал серьезную обеспокоенность у британцев, особенно с учетом дальнейших намерений Порты в отношении договорных с Англией аравийских шейхств, и конкретно Бахрейна, что в непосредственной близости от перешедших в руки турок Эль-Хасы и Катара. Британский генеральный консул в Багдаде полагал, докладывали российские дипломаты, что Мидхат-паша непременно использует успех турецкой кампании в Эль-Хасе для распространения влияния Османской империи и на Бахрейн.
Несмотря на официальное заявление Порты, сделанное английскому послу в Константинополе о том, что никаких планов по обретеню Бахрейна турки не вынашивают, верили им британцы с трудом. Опасения их на этот счет заметно усилились в июле 1871 г., когда Мидхат-паша, ведя речь о Бахрейне, называл его одним из вассалов Неджда, уже перешедшего в то время к туркам.
Английскому политическому резиденту в Бушире сообщали, что кое-где в Прибрежной Аравии начали гулять слухи о том, что турки, «показавшие силу в Эль-Хасе», намереваются занять «достойное Порты место» и в бассейне Персидского залива.
Агенты Льюиса Пелли доносили, что с учетом покачнувшегося среди арабов Прибрежной Аравии мнения о неоспоримом могуществе Британской империи в Заливе генерал-губернатор Багдада стал помышлять о том, чтобы инициировать подачу ему петиции ведущими бахрейнскими торговцами с просьбой о постановке Бахрейна под сюзеренитет Османской империи. В ответ на такое обращение намеревался предпринять соответствующие действия. Реализации его планов помешало присутствие в водах Бахрейна английских канонерок.
Преемником Мидхата-паши на посту генерал-губернатора Багдада стал Рауф-паша. В это время в Эр-Рияд вернулся (1873) шейх Са’уд. Учитывая, что на стороне шейха ‘Абд Аллаха выступали турки, англичане во внутрисемейном споре Са’удов поддержали шейха Са’уда. Их младший брат, шейх ‘Абд ар-Рахман (1850–1928), находился тогда, к слову, в заложниках (до 1874 г.) у турок в Багдаде.
Возвратившись в Эр-Рияд и потеснив оттуда Абд Аллаха (1873), шейх Са’уд правил в Неджде до самой смерти (скончайся в январе 1875 г.). Власть его, по выражению историков, была шаткой. Многие кочевые племена оставались вне контроля эмира Са’уда. Те же из них, кто выступал на стороне шейха ‘Абд Аллаха ибн Файсала, совершали регулярные набеги на города и поселения Неджда. В одной из схваток с ними шейха Са’уда тяжело ранили. Здоровье его подкосилось. И в январе 1875 г., как уже упоминалось выше, он умер. Одни исследователи Аравии полагают, что от оспы, другие же считают, что его отравили (72).
Власть перешла в руки его брата, шейха ‘Абд ар-Рахмана ибн Файсала (правил 1875–1876).
Вскоре, однако, столкнувшись с жесткой оппозицией в лице сыновей шейха Са’уда и их сторонников в Эр-Рияде и опасаясь возможных покушений на его жизнь с их стороны, он Эр-Рияд оставил и укрылся в племенах, предоставивших в свое время защиту шейху ‘Абд Аллаху.
Какое-то время (с конца января по конец марта 1896 г.) Эр-Рияд находился под контролем сыновей шейха Са’уда.
31 марта 1876 г. бразды правления вновь перешли к шейху ‘Абд Аллаху ибн Файсалу. Встав у руля власти в третий раз, он управлял «уделом Са’удов» по 1889 г. (73).
В 1878 г., сообщают хронисты, резко обострилась обстановка в Восточной провинции, население которой выступило против турок. Вначале успех сопутствовал восставшим, но туркам удалось все же подавить выступление арабов.
Осложнилась ситуация и в Эль-Касиме. Причиной тому — обострение межклановых распрей в Бурайде и ‘Унайзе. Посреднические усилия по примирению родоплеменных кланов предприняли и Са’уды, и Рашидиты. Более успешными оказались действия Рашидитов. Соотношение сил в межплеменной структуре этой провинции после восстановления там тишины и мира сложилось в пользу Рашидитов. И эмир ‘Абд Аллах вынужден был признать преобладание в Эль-Касиме влияния Хаиля.
Что касается клана Рашидитов, то события развивались так. Страдая от неизлечимой болезни, шейх Талал покончил жизнь самоубийством (март 1868 г.). Было ему в ту пору 45 лет. Самоубийство в исламе — грех. Самоубийцу, как гласит одно из верований мусульман, выступившему против воли Аллаха и забравшему жизнь у себя самого, ожидает адский огонь. Поэтому жителей Неджда, рассказывает Филби, оповестили, что выстрел в себя шейх Талал произвел случайно — во время осмотра нового пистолета (74).
Власть в Джабаль Шаммаре после шейха Талала перешла к его брату Мит’абу. Через десять месяцев не стало и его. Был «умерщвлен своими племянниками», прямо на заседании маджлиса (совета). Бразды правления в Джабаль Шаммаре забрал в свои руки шейх Бандар, старший сын бывшего шейха Талала (75).
В Эр-Рияде, при дворе Са’удов, как следует из одного из информационно-справочных материалов российского дипломата-востоковеда А. Адамова, проживал в то время в качестве заложника шейх Мухаммад, младший сын шейха ‘Абд Аллаха ибн Рашида. Он «терпеливо выжидал случая, чтобы завладеть наследством своего отца». Шейх Бандар, опасаясь действий с его стороны, решил нейтрализовать опасного соперника, специально, думается, отпущенного тогда эмиром Эр-Рияда для учинения им смут и раздоров в клане Рашидитов, и предложил ему «хлебную должность» начальника паломнического каравана с почетным титулом эмира паломников. Шейх Мухаммад предложение эмира Бандара принял. Сохраняя видимость покорности, стал собирать верных ему людей «для исполнения своих честолюбивых замыслов». И в 1872 г. с одобрения тогдашнего эмира Неджда шейха ‘Абд Аллаха ибн Файсала забрал в свои руки Ха-иль, «собственноручно умертвил» шейха Бандара, а заодно и четверых из пяти его кровных братьев (пятый, Наиф, уцелел) (76).
При шейхе Мухаммаде, правившим по 1897 г., отмечают хронисты Неджда, род Рашидитов окреп настолько, что, являясь династией правителей одной из областей Северной Аравии, подвластной Са’удам, стал претендовать на весь Неджд. Действуя скрытно, осторожно и терпеливо, Мухаммад ибн Рашид занялся подготовкой к исполнению задуманного им плана. И в течение 18 лет, рассказывает А. Адамов, неустанно трудился над расширением круга своих сторонников и союзников среди племен Неджда. «Щедрыми подарками и гостеприимством привлекал на свою сторону бедуинов». В то же самое время твердой рукой укреплял свою власть в Джабаль Шаммаре. Всех, кто хоть как-то противился его воле, уничтожал физически. Ослушников и бунтарей, как повествует Чарльз Монтегю Даути, известный иследователь Аравии, привязывали за ноги и руки к верблюдам и раздирали на части. Кровь на мечах палачей в годы его правления не просыхала, и обагряла их постоянно. Вместе с тем, он всячески способствовал росту торговли
