— Где Лионель? — процедила Мидэя, сжав кулаки.
-Видно дорог тебе этот рыцарь, раз уж ты запустила в него священное пламя. Он в надёжном месте на пути к исцелению.
— Вы не сможете извлечь пламя без меня, — упрямо вскинула голову Мидэя. — И если бы вы приняли тьму, мы бы здесь уже не разговаривали.
— Верно, — в зелёных глазах эльфа мелькнула надменная улыбка. — Пока что ты, фрэя, моя гостья. Я хочу кое-что тебе рассказать и показать, чтобы навести на размышления.
— Надо полагать, к Лионелю вы меня не пустите?
— Я не пущу тебя к огню, — поправил её Авьен, повелительно хлопнув в ладоши. В зал вошли две молодые эльфийки, высокие, изящные, грациозные, с длинными светлыми волосами, с отрешенными холодными улыбками на совершенных лицах. — Это твои служанки. Они проводят тебя в твои покои, помогут переодеться и принять омовения, — распорядился принц.
— Так я пленница? — Мидэя не двинулась с места, буравя эльфа взглядом, преисполненным негодования и самых забористых проклятий.
— Ты наша гостья и меня влечёт надежда, что ты останешься жить среди моего народа. … Твоего народа, Мидэя. Твоя кровь смешанная, в тебе есть часть эльфийского наследия, — спокойно и важно ответил ей Авьен, благосклонно склоняя голову.
— Быть того не может! — возмущенно воскликнула Мидэя. Ей хотелось схватить принца за его длинные патлы и вырвать добрый клок. — Ни мои родители, ни родители моих отца и матери ничего общего с эльфами не имели! Вы не только вор, вы ещё и врун!
Авьен невозмутимо улыбнулся:
— Женщины людского рода не могут устоять перед таким прекрасным созданием, как эльф. Твоя бабка изменила своему мужу….
— Хватит! Чушь! Я бы знала, сила огня подсказала бы мне, Святые Матери в монастыре сказали бы мне, в конце концов. Так что вы плетёте козни, ваше высочество.
— У всякой тайны своё время. Священный Аввин привёл тебя сюда не зря. Я могу доказать, всего то нужна капля твоей крови.
— Не утруждайтесь, — процедила Мидэя, впервые в жизни, испытывая злость такой силы. — Не пламя привело меня сюда, это вы меня нагло выкрали. Я желаю вернуться в Фарас!
— Чтобы воссоединиться с князем и восстановить силу дара, — издевательски усмехнулся Авьен, не сводя с неё глаз. — Я никуда не тороплюсь, Мидэя, я дам тебе время принять это.
Ей стоило невероятных усилий, сцепив зубы развернуться и пойти за эльфийками. Покорно приняв ванну и облачившись в новые свободные, почти невесомые одежды, Мидэя больше не произнесла ни слова. После ужина, сославшись на усталость, она забралась в постель, наконец, оставшись одна. Это было её время — время подумать и составить план. Сдаваться, а тем более, принимать это она ни коим образом не желала. Первым делом, она заставила себя успокоиться, потому что чем больше она злилась — тем слабее было пламя и наоборот. Девушка знала, что даже будь это ловушка — священное пламя будет искать пути освобождения, будет бороться до конца. А если таков был его замысел, тогда и волноваться смысла нет.
Мидэя судорожно вздохнула не в силах справиться с тоской, сердце будто мыкалось во тьме, пытаясь отыскать путь к тому, кого так нечаянно полюбило. Ей не хватало его, его дерзости, отваги, шуточек его и мягких прикосновений. Она даже не представляла, что с ним сейчас творится. И что-то теперь ей подсказывало, что Данат перевернет всю Эрию, но отыщет способ снова с ней увидеться.
Земли эльфов были напитаны первозданной магией, её источали предметы и растения, древние камни и живые существа, сплетаясь, эти нити силы звучали тихой музыкой, завораживающей и бесконечной. Эльфы так привыкли к подобному источению магии, что даже не обращали внимания, как люди не обращают внимания, что летом листва на деревьях зелёная, а земля под ногами круглый год чёрная. И лишь немногие эльфы и только мужчины могли собирать эту силу и пользоваться магией в качестве оружия.
Слушая ненавязчивое звучание, Мидэя закрыла глаза, сосредоточившись на зове пламени. Связь священного огня и хранительницы позволяла ей безошибочно его отыскать очами души. Не так уж Авьен далеко его спрятал, держал под боком, пламя находилось в другом крыле замка под магическими замками. Ей нужно лишь дождаться, когда последняя искра начнёт вбирать в себя силу и тогда она вернёт его в лампаду, обойдя магию эльфов. Но вот только вернуть пламя будет мало, нужно сделать так, чтобы эльфы отпустили её по собственному желанию не став врагами.
Сегодня ночью ей приснился странный сон — мерцающий тронный зал с тремя разными тронами. Один был покрыт шкурами, другой вылит из стальных мечей, а третий вытесан из дуба. Она бродила вокруг этих тронов, глядя, как на последнюю полоску света на полу зала наползает тьма. И проснувшись поутру, к чувству тоски добавилась ещё и жгучая тревога, предчувствие беды.
Поэтому первым делом она потребовала проводить её к принцу Авьену.
— Мне не терпится увидеть то, что собирались мне показать ваше высочество. И как подсказывают знаки — нам всё-таки стоит торопиться. Морок надвигается быстро и тьма на горизонте всё гуще.
— Прикажу седлать лошадей. Хочу показать тебе лес, фрэя, — задумчиво произнёс эльфийский принц. Сегодня он пытался воззвать к пламени, но священный огонь так и не подпустил его к себе, хотя он Авьен сын Видала славился самым искусным магом среди эльфийского народа. Опасения оказались верны — без воли хранительницы пламя не извлечь. Девушка служит пламени и пламя подчиняется лишь ей.
Полдня они с небольшим эльфийским отрядом неслись к границе их земель и следы тьмы чётко очертили эту границу, заступив на земли эльфов. В этом месте лес почернел и опал, трава стелилась чёрным пеплом и пугающая мертвая тишина просто оглушала.
— Ты права, хранительница, наступая, морок пожирает всё на своём пути. Наш лес гибнет. Злобная тьма ширится словно чума. Мне нужно животворящее пламя, чтобы спасти наши земли и мой народ, — обратился к ней Авьен. — Это открытая рана, я слышу как стонет лес, как трясутся от страха и ужаса ещё живые растущие рядом деревья, как беспокойно уходят животные. Люди не оценят дар, который ты готова им преподнести, они будут и дальше губить свои души и свой мир, люди слабы и порочны. А эльфы возродят и напитают пламя силой…
Мелькнувшая между деревьями тень, заставила эльфийского принца прерваться. Фигура приближалась и вынырнув из чёрной лесной полосы, на поляне показался вольверин.
— В этом месте, магический кокон, которым эльфы укрывали свои земли — прорван, — подал голос Ахилл. — Здесь легко пройдут воины моего племени и отряды вооруженных людей. Ты забрал то, что тебе не принадлежит, Авьен! — глаза оборотня предупреждающе сверкнули.
Чарующая песня жизни притихла, в воздухе зазвенело напряжение. Ноздри Ахилла раздулись, глаза Авьена сузились.
— Если ты меня убьёшь, принц ромашек и кузнечиков, моё племя ринется сюда чтобы отомстить, — оскалился оборотень. — Неужто ты собрался развязать войну?
— Но если я тебя отпущу — ты приведёшь сюда этих людских варваров, тех, кого она заговорила и к кому стремится, — процедил Авьен.
