— Мне хватит, — прошипела, поджав губы.
— Жирновато для шлюхи, не находишь? — осклабился Коваль и наступил на принадлежащее Алиц кольцо.
Цитадель как тряхнуло! Я стояла ровно, магистр Сэрдок тоже удержался, а вот Коваль упал на зад. Стоило ему моргнуть, как над ним нависло скелетов десять, позвякивая цепями. С ним все было кончено. Но магистр влез, придержав меня за предплечье.
— Я должен написать рапорт императору и отконвоировать его в столицу, — серьезно сообщил он.
— Нет. — я не могла позволить ему отпустить на свободу убийцу. Таким было условия мирного соглашения с цитаделью. — Он пойдет в расход.
Сэрдок опередил меня: он выскочил вперед, снимая с руки браслет, и тенью обогнул руки и цепи скелетов. Он сорвал с руки Коваля точно такой же браслет и свой удавкой надел ему на шею всего за несколько мгновений. Скелеты успокоились и посторонились, хотя я совершенно не понимала, что происходило на моих глазах.
Враг растворялся, как жир со сковороды под воздействием кислоты моющего средства. Он расползался, рябил и затягивался внутрь необычного браслета, пока от него не остался только черный плащ с золотой брошью с вылитым на ней символом стражериума.
Глава 14:
Ограничение и подчинение
— Что произошло? — в недоумении воскликнула я, и за моей спиной раздался такой грохот будто несущую стену проломили.
— Так слухи про шлюху правдивы? — усмехнулся тот. кто моложе, и на его голос я обернулась. Именно с ним мне довелось заочно познакомиться в воспоминании Алиц. Из дыры в стене вышел второй компаньон Вольсхого. Тсик.
Низенький, худенький он был похож на неказистого подростка. Только преждевременно морщинистое лицо выдавало истинный возраст. С Рейсландом Вольсхим она примерно одногодки. В его руках уже знакомая мне по видению окровавленная оружейная игла, которой был убит Арлаэрн Вольсхий. Крупицы родной для цитадели энергии осели на его теле и одежде, но оживить их я не могла — его прах был везде и нигде одновременно. Сожженное тело без хоть сколько-нибудь крохотного кусочка не восстановить и не воскресить.
Передо мной спиной к лестнице стоял — еле держался из последних сил — раненый Марион Разэл с порезанным боком. Яд, поразивший Алиц, обладал тошнотворно-омерзительным запахом. Им провоняла вся одежда Разэла. а не только оружейная игла, с которой этот запах сроднился. Ранение Разэла было настолько серьезным, что без помощи целителя он мог обходиться минут десять. Не дольше.
— Все хорошо, Мари. Я разберусь.
Нарочито-медленно прошествовав обойдя Тсика. я озабоченно и невесомо положила ладонь на плечо Мариона Разэла и беспокойно произнесла Коротышка-убийца довольно хмыкнул, не веря в возможность поражения. Кипевшая во мне мощь никак внешне не проявляла себя. Уставившиеся в предвкушении ярко-зеленые ружные глаза, смеялись. Марион Разэл не обернулся, но вздрогнул от легкого касания моей руки его плеча.
— О. я наслышан о вас, маниса Тонверк! — грубо, с издевкой воскликнул убийца, видимо не вспомнив наше знакомство ранее.
— В некоторых областях вы весьма талантливы. Не обойдите ласковым вниманием мой пытливый ум!
— Замолчи, Гарэрл! — рявкнул Марион Разэл, проигнорировав мое фамильярное обращение «Мари». — Поэтому ты и провалился на аттестации. Женщины и дети. — злая усмешка на его тонких, окровавленных губах. — вот твой враг, да, Гарэрл? Найти достойного соперника не пробовал?
— Хорошо вякается за женской спиной, да? — откровенно издевался Гарэрл.
Марион попытался выйти из-за моего плеча, но я не позволила и опустила руку. Мимолетно отметив, что он по непонятной причине не воспользовался даром кукловода, ступила на самую нижнюю ступеньку.
— Твой враг всего лишь маленький беззащитный ребенок, плачущий по ночам, страдающий от кошмаров и в ненормальных количествах употребляющий тяжелые успокоительные. Разве мне есть смысл бояться такое ничтожество?
Ухмылка спала с донельзя довольного лица Гарэрла, его голос приобрел рычащие нотки.
— У меня приказ уничтожить всех, в ком течет кровь клана Дэм! Не так важно, кого придется убить для этого.
Каждое движение, каждую — даже самую незначительную — смену настроения я чувствовала. Я ощущала все и всех на территории гнезда Так и с ума сойти можно. Поскорее бы все закончить и вернуть кольцо в сторожевую башню, а то потеряюсь.
— Отец, — на грани слышимости прошептал Марион Разэл за моей спиной.
Мозаика понемногу складывалась. Не хватало всего нескольких деталек, чтобы собрать полную картину.
— Как интересно, — спокойным, будто чужим голосом я произнесла, приблизившись к убийце еще на два шага.
Все сильней и сильней я ощущала, как теряла контроль над телом, как нечто могущественное и значимое заполняло все мою суть.
— Бесстрашная… — изумленно, с наслаждением протянул Гарэрл Тсик, пожирая меня глазами от макушки до пят. — Как жаль, ты выбрала не того мужчину. Будет нехорошо, если понесла неприятный сюрприз.
Пошлые намеки я предпочла проигнорировать: мужчинка с мой и так маленький рост, убийца и властолюбивый подонок — в моих глазах мужчиной не был. Еще и старый к тому же. Ледяная песня ветра несла силу моего дара в глубины леса. К сосне, к которой привалился Рейсланд Вольсхий. умирая. У которой сделал свой последний вздох…
…и первый в новой жизни.
Видение вновь пропало, и я наконец смогла сосредоточиться на Марионе Разэле, Гарэрле Тсике и магистре Фэрусе Сэрдоке, притаившимся за углом и наблюдавшем за разворачивавшимися событиями.
— Воистину! — испуганно выкрикнул он и вылетел на лестничную площадку, но на ногах устоял.
С тем же резким испугом, будто неожиданно для самого себя, Гарэрл Тсик проткнул мой живот; игла вышла из поясницы, чудом не задев позвоночник. На моем черном костюме заблестела, засверкала грязная кровь. Ее яд. как живой, стремительно пожирал плоское лезвие иглы, поразив яд иглы. Сталь гнила и ржавела.
Подняв взгляд с проткнутого живота, я все же сдержалась, чтобы самой не завизжать: синекожий Рейсланд Вольсхий нависал над всеми нами и давил нечеловеческой опасной аурой смерти. Для некромантов вырвавшийся из-под действия магии недоучек труп — обычное дело. Но не для меня. Перед нами стоял самый настоящий труп — даже воняло от него также: и смертью, и болотом.
Черты лица Рейсланда Вольсхого легко угадывались за отросшими до пола патлами, напичканными веточками и сухой медной хвоей. Все это безобразие сверху было покрыто жирным слоем болотной тины на макушке и по низу прядей. Глаза окончательно приобрели черный цвет.
Мгновение — Гарэрл впечатан в стену, рядом — дыра от прошедшего «сквозь» нее Рейсланда Вольсхого. Вот за чем велась охота на мой дар — вернувшиеся из Раздолья Истинных или из Дворца Угрюмого Мертвеца становились иными. Сила. Скорость. Магия. Менялось все.
