— Я знаю об этом, — недовольно ответил Хобарт, — мырасследуем все это. Не беспокойся, Лэм. Тебе не следует подсказывать нам, какнадо вести расследование дела об убийстве. Ты хотел узнать, что мы нашли, таквот, я отвечаю тебе — мы ничего не нашли.
— Могу я поговорить с Эвелин Эллис? Лицо Хобарта приняложесткое выражение.
— Послушай, Лэм, — сказал он, — заруби это себе на носу. Тынаходишься в Сан-Франциско. Ты можешь поселиться в отеле. Ты можешь пойти налюбое театральное представление. Ты можешь подцепить девочку. Ты можешь хорошопровести с ней время. Ты можешь, в конце концов, напиться. Но если ты появишьсяоколо магазина фотоматериалов “Хэппи Дейз”, если попытаешься нанести визитЭвелин Эллис или будешь болтаться около отеля, в котором было совершеноубийство, то тут же будешь брошен в тюремную камеру. И, видит Бог, ты будешьсидеть в ней, пока мы не разберемся со всем этим делом.
— А вам не приходило в голову, — возмутился я, — что язанимаюсь работой? Что я несу ответственность перед клиентом? Что кто-топохитил у меня пятьдесят тысяч баксов и…
— Мне все приходило в голову, — вялым голосом перебил меняХобарт, — приходило в голову пятьдесят или шестьдесят раз и продолжаетприходить. Я пытаюсь разобраться со всей этой кутерьмой. И я не хочу, чтобы тымешал мне.
— Могу я вернуться в Лос-Анджелес?
— Можешь, но я тебе не советую. Селлерс там сейчас явно не вдухе.
— Но там же и Хейзл Клюн, она же Хейзл Даунер, которая…
— О ней нам все известно, — перебил меня Хобарт, — мыустанавливали за ней наблюдение. Она была здесь в ночь перед убийством. Да исейчас она здесь.
— И сейчас? Хобарт кивнул.
— Где?
Он было принялся качать головой. Затем неожиданноприщурился. Я понял, что его мучит какая-то мысль.
— Почему тебе это хочется знать? — спросил он.
— Я же выполняю работу по ее заказу. Совесть не позволяетмне требовать у нее суточные за то, что я протираю штаны в комнате для допросовв управлении полиции Сан-Франциско.
— Что тебя больше устроит, спать в тюремной камере или вотеле? — спросил Хобарт. — Я спрашиваю тебя об этом потому, что я изменил своерешение выпустить тебя на волю.
— Это что, шутка?
— Нет, это — вопрос.
— Тогда мой ответ, вероятно, удивит вас, — предположил я, —я предпочитаю спать в отеле.
— Думаю, что это можно будет организовать без всякихпроблем, — пообещал Хобарт, — но ты должен будешь быть послушным.
— Что это значит, быть послушным?
— Мы закажем тебе комнату в отеле. В комнате будет телефон,но ты не должен будешь пользоваться им для звонков в город. В отеле есть хорошийресторан, из которого ты сможешь заказать себе еду прямо в твою комнату. Мыобеспечим тебя газетами и журналами. Ты сможешь почитать их. В комнате естьтелевизор. Ты сможешь смотреть его. Ты можешь спать, сколько тебе захочется. Ноты не сможешь покинуть комнату, поскольку мы сразу же узнаем об этом. И, еслиты это сделаешь, то это будет очень плохо — для тебя.
— Вы хотите сказать, что я буду под арестом?
— Не совсем так. Ты будешь находиться под опекой полиции. Тысможешь делать в комнате все, что угодно, но не должен покидать ее без нашегоразрешения.
— И как долго мне придется оставаться там?
— По крайней мере, весь сегодняшний вечер, но также,возможно, и всю ночь. Может быть, мы разрешим тебе убраться оттуда завтраутром.
— Мой партнер будет беспокоиться обо мне.
— Твой партнер уже до чертиков беспокоится о тебе, —вздохнул Хобарт, — куда только не обращались по поводу тебя из твоего офиса.Они даже звонили сюда, в управление.
— И что вы им сказали?
— Мы ответили, что никакого Дональда Лэма мы не задерживалини по какому поводу. Так оно и есть.
— Но вы же задержали меня.
— Но не в связи с каким-либо конкретным обвинением. Ты у наспросто потому, что хочешь сотрудничать с нами.
— Эрнестин будет беспокоиться обо мне, — напомнил я.
— Эрнестин находится уже не на седьмом, а на девятом небе, —сообщил Хобарт. — Она сейчас полностью сотрудничает с полицией. Тот детектив,который находится в ее квартире, присматривая за всем, довольно смазливыйхолостяк, который заключил, что Эрнестин — сознательная и рассудительнаядевушка. По правде говоря, они не теряют времени даром. Я не буду удивлен, есливыяснится, что он отбил ее у тебя, Лэм. Помимо всего прочего, он там, перед ееглазами, а ты, увы, здесь.
— Где находится этот отель? — спросил я.
— Это отель под названием “Океанский пляж”, — пояснил он, —ты где хочешь остановиться: в отеле или здесь?
— В отеле.
— О'кей, я все устрою. Для этого не потребуется болееполучаса.
Он вышел, и примерно через тридцать минут дверь в комнатуоткрыл детектив в гражданской одежде.
— Пошли, Лэм, — позвал он.
Я последовал за ним в полицейскую машину. Детектив медленнои осторожно повел машину в отель “Океанский пляж”, находившийся на самом берегуокеана и очень далеко от места убийства Даунера, так же как и от фотомагазина“Хэппи Дейз”.
Детектив проводил меня в комнату. Изящно обставленная, онабыла достаточно просторной.
— Каковы будут ограничения для меня, — спросил я, —например, могу ли я выходить из отеля?
— Ты не должен выходить из отеля.
— А как насчет бритвы, зубной щетки и…
— Твоя дорожная сумка лежит там, в углу комнаты. У этоготелевизора — прекрасный прием. На столе — последние номера газет. Из отеляможно будет выйти только через парадные двери и через запасной выход,предусмотренный на случай пожара. Мы будем наблюдать за парадными дверьми.Запасной выход останется без присмотра.
— Что так?
— Видишь ли, — пояснил детектив, — откровенно говоря, сидетьснаружи и наблюдать за запасным выходом было бы не комфортно, да к тому же наулице просто холодно. Кроме того, должен признаться, наш инспектор будет толькорад, если ты улизнешь, используя этот запасной выход.
— Это почему же? — спросил я.
— Знаешь ли, — усмехнулся он, — в этом случае само дело будетвыглядеть намного лучше.
— Какое дело?
— Дело, возбуждаемое против тебя.
— Я не знал, что против меня возбуждается дело.
