Джузеппе захлопнул за ними крышку, катер качнулся и медленноотошел от берега. Ровно затарахтел мотор, и посудина двинулась в неизвестность.
В «президентских апартаментах» было тесно и душно. В Машинуспину упирались локти Старыгина, пахло бензином. Девушка подумала, что невыдержит всю дорогу в таких ужасных условиях. Кроме того, катер двигался неслишком быстро, и вряд ли с такой скоростью Гвидо доставит их в Каир кзавтрашнему дню. Маша хотела уже постучать в стенку «каюты», но что-то ееудержало.
Так прошло около получаса. Вдруг неподалеку раздался рокотмощного мотора и усиленный мегафоном голос прокричал:
— Эй, на катере! Глуши мотор!
Гвидо что-то прокричал по-итальянски, но мотор катера затих.Утлая посудина качнулась, и совсем рядом с тайником, где прятались пассажиры,раздались уверенные шаги и громкий голос:
— Привет, Гвидо! Что везешь?
— Синьор лейтенант, что я могу везти, кроме своихгорьких воспоминаний? Я бедный человек, днем я немножко зарабатываю, катая насвоем катере туристов, а сейчас мы с двоюродным братом вышли в море наловитьнемного рыбы!
— Не слишком подходящее время для рыбной ловли, ты ненаходишь?
— Эта рыба.., она хорошо ловится только по ночам!
— Знаю я твою рыбу! Смотри у меня! Если попадешься сгрузом контрабанды — пеняй на себя, комиссар Монтелли закатает тебя на полнуюкатушку!
— Какая контрабанда, синьор лейтенант! Клянусь ДевойМарией, я даже не знаю такого слова! Я бедный человек, немножко ловлю рыбу,немножко катаю туристов…
— Ладно, не прикидывайся овечкой! Я тебя предупредил! Иеще имей в виду: если тебе попадутся двое иностранцев, седоватый мужчина имолодая женщина с зелеными глазами, прежде чем.., катать их на своем катере,свяжись с полицией! Иначе у тебя будут серьезные неприятности! Ты меня понял?
— Отлично понял, синьор лейтенант! Непременно свяжусь!Вы меня знаете, Гвидо — честный человек!
— Разбойник, каких мало! — проворчал лейтенант.
По палубе катера проскрипели его шаги, судно качнулось, ивскоре все затихло. Снова ровно зарокотал мотор, и Маша, которая пережиланесколько неприятных минут, успокоилась. Теперь ей не так досаждали теснота идухота тайника.
Прошло еще несколько минут, и вдруг крышка тайника откинулась.
— Вылезайте, — хмуро проговорил Джузеппе, мы вышлив нейтральные воды.
Пассажиры с трудом выбрались из потайного отсека, полнойгрудью вдохнули свежий морской воздух и размяли затекшие руки и ноги. Вокругбыла темная южная ночь, звезды сияли в небе, как россыпь бриллиантов на черномбархате.
— Вот сейчас вы увидите, на что способна моя«посудина»! — гордо проговорил Гвидо, стоявший на носу катера заштурвалом. Он повернул ручку на приборной доске, мотор катера ненадолго затих ивдруг взревел совершенно другим голосом. Катер рванулся, как застоявшийся встойле конь, его нос высоко поднялся, и судно понеслось вперед, как пуля,выпущенная из винтовки. Маша едва не упала и схватилась за плечо Старыгина,чтобы удержаться на ногах. На какое-то время девушке показалось, что дажезвезды на небе смазались от скорости.
Катер мчался все быстрее и быстрее, он уже почти летел, едвакасаясь гребешков волн.
— Это лучший катер на всем море от Сицилии доТурции! — гордо прокричал Гвидо, полуобернувшись к пассажирам. — Невсякий самолет может его обогнать!
Его слова срывал с губ встречный ветер, и Маша скореедогадывалась, что он говорит.
— Мы не налетим на скалы? — встревоженновыкрикнула она, вглядываясь в чернильную темноту по курсу катера.
— Дамочка, вы не знаете, кто стоит за штурвалом! —презрительно отозвался Гвидо. Я возил контрабанду в этих водах еще в те годы,когда за килограмм героина можно было купить океанскую яхту! Гвидо знает каждыйкамень в этом море, каждую скалу!
Маша замолчала, восторженно глядя вперед.
Темнота расступалась перед носом катера, как театральныйзанавес, и только соленые брызги, сорванные с гребней волн, летели вразгоряченные скоростью лица пассажиров.
Так проходил час за часом, и Гвидо словно слился с штурваломсвоего корабля. Справа по курсу стремительно пролетели темные силуэты каких-тоскал, и катер чуть уклонился влево, чтобы потом снова вернуться на прежнийкурс.
Наконец темнота на востоке начала понемногу редеть,наливаться розовым, и в этом розовом сиянии впереди по курсу начали проступатьочертания берегов.
— Это Египет, — проговорил Гвидо, обернувшись кпассажирам. — Скоро мы подойдем к берегу.
Он понемногу сбросил скорость и изменил курс.
Скалистый берег быстро приближался, окруженный, словностаринным кружевом, пенной полосой бурунов.
В это время вдалеке над египетским берегом показалось в небекрошечное темное пятнышко. Гвидо помрачнел, повернул штурвал и снова прибавилскорость. К нему подошел Джузеппе, озабоченно показал на пятно в небе и что-тобыстро проговорил на гортанном приморском диалекте.
— Мохаммед, — проворчал Гвидо, — египетскаябереговая охрана! У нас с ним вот так! И он ударил ребром ладони по горлу.
Пятнышко в небе быстро росло, и уже можно было разглядетьприближающийся вертолет. Но и берег был уже совсем близко. Катер скользнулвдоль полосы прибоя, обогнул высокую скалу. Перед ним открылся вход в глубокуюпещеру. Гвидо сбросил скорость, и его маленькое судно по инерции вплыло вполутемный грот.
Вода внутри пещеры отливала глубокой зеленоватой лазурью.Под днищем катера медленно проскользнула большая темная рыба.
Гвидо заглушил мотор и присел на ящик с инструментами.
Снаружи все громче доносился рев мотора.
По воде перед входом в пещеру пронеслась огромная теньвертолета. Джузеппе сделал неприличный жест:
— Что, взяли? Вот вам!
— Тише! — Гвидо поднес палец к губам. — Недразни гусей!
Рев вертолета начал постепенно стихать.
Гвидо запустил мотор и на малых оборотах вывел катер наружу.Убедившись, что вертолет береговой охраны исчез, он повернул штурвал, обогнулскалу и плавно вошел в небольшую бухточку.
— Мы не могли идти прямо в Александрию, пояснилон, — здесь меня очень хорошо знают.
Сейчас вы сойдете на берег, обойдете холм и увидите деревню.Спросите Камаля, это мой друг. Скажете, что вы от меня, он отвезет вас в Каир,его такса — пятьсот долларов.
Маша отдала контрабандисту оставшиеся деньги. Джузеппеспрыгнул в воду, подтащил катер ближе к берегу, пришвартовал его и перекинулсходни.
Маша со Старыгиным сбежали на белый, утрамбованный прибоемпесок.
