– Я здесь ни при чем, Нелл, – пытался оправдатьсяПит. – Я же говорил тебе…
– Быть может, – сказал Мейсон, открываядверь, – вы не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов?
Они с изумлением уставились на него. Нелл держала в рукахбумажный пакет.
– Там мышьяк? – спросил Мейсон.
Нелл кивнула.
– Не совсем рядом, но достаточно близко.
– Я специально сделал эту надпись, – торопливопроизнес Пит. – Чтобы кто-нибудь не взял яд по ошибке. Смотрите сами.Здесь написано: «Обращаться с осторожностью. Личная собственность Пита Симса».
– Пит, – сказал Мейсон, протянув к немуруку, – я хочу задать вам несколько вопросов. Я…
Мейсон вдруг замолчал и пристально вгляделся в надпись напакете.
– Я хочу, чтобы вы были моим адвокатом, –торопливо произнес Пит Симс. – У меня такие неприятности, мистер Мейсон…
Дверь внезапно распахнулась.
Мейсон, услышав вскрик Деллы, резко обернулся. На порогестоял шериф Греггори. Выражение ярости на его лице почти мгновенно сменилосьтриумфальной улыбкой.
– А теперь, мистер Мейсон, – сказал он, – янахожусь на своей территории и наделен всей полнотой власти. Окружной прокурорждет вас в своем кабинете. Вы можете поехать добровольно и сделать заявление,или я могу посадить вас в тюрьму, по крайней мере до того момента, пока вам неудастся подать запрос о законности содержания под стражей.
Мейсон раздумывал всего несколько секунд, чтобы вернооценить степень решительности шерифа по выражению его лица. Потом он повернулсяк Делле:
– Надеюсь, ты доедешь до здания суда сама. Мне кажется,шериф предпочитает, чтобы я поехал в его машине.
Глава 21
Окружной прокурор Топхэм был мертвенно-бледен, на его лице сввалившимися щеками застыло выражение тщетности всех усилий в жизни, движениябыли нервными и беспокойными. Он чуть поерзал в своем крутящемся кресле свысокой кожаной спинкой, взглянул на Мейсона лишенными блеска глазами имонотонно, как человек, произносящий заученную речь, проговорил:
– Мистер Мейсон, существуют доказательства того, что высовершили преступление на территории этого округа. Считая вас коллегой попрофессии, юристом, занявшим к тому же видное положение, я предоставляю вамвозможность объяснить обстоятельства случившегося прежде, чем вам будетпредъявлено официальное обвинение.
– Что именно вы хотите знать? – поинтересовалсяМейсон.
– Что вы скажете в ответ на обвинение вас в кражедокумента?
– Я взял его.
– Из стола Бэннинга Кларка в его доме, находящемся натерритории этого округа?
– Именно так.
– Мистер Мейсон, вы, несомненно, понимаете, к какомупечальному итогу может привести подобное признание?
– Не вижу в моих действиях ничего предосудительного. Кчему вся эта суета?
– Не сомневаюсь, мистер Мейсон, вам хорошо известно,что помимо статьи, характеризующей изменение или порчу документа подобного родакак преступление, в законе существуют статьи, характеризующие сам документсобственностью. Таким образом, овладение подобным документом является кражей,степень тяжести которой определяется реальной стоимостью собственности,обусловленной документом…
– Послушайте, – прервал его Мейсон, – я неговорил этого прежде всего потому, что не хотел предъявлять завещание иобъяснять кому-либо его пункты, но вам я могу сообщить следующее. Я считаюданный документ настоящим завещанием Бэннинга Кларка, написанным имсобственноручно и датированным днем, предшествующим дню смерти. Я назначендушеприказчиком и исполнителем данного завещания. Следовательно, я обязан былвзять данный документ и хранить его. Таким образом, если бы любое лицо, включаявас самого, овладело бы данным документом, я мог бы потребовать передать егомне как душеприказчику или служащему суда по наследственным делам. А теперьпопробуйте найти хоть один изъян в законности моих доводов.
Топхэм провел длинными, костлявыми пальцами по высокому лбу,быстро взглянул на шерифа, снова сменил позу в кресле, которое давно уженаучилось отвечать протестующим скрипом на постоянные ерзания своего хозяина.
– Вы действительно назначены душеприказчиком? –спросил он.
– Даже свидетель шерифа признал это.
– Могу я взглянуть на завещание?
– Нет.
– Почему?
– Я предъявлю его в надлежащее время. По закону,насколько я помню, хотя давно не заглядывал в него, у меня есть тридцать дней.
Кресло вновь заскрипело, на этот раз пронзительно и жалобно.Окружной прокурор повернулся к шерифу:
– Если все, что он говорит, правда, мы не имеем правапредпринимать какие-либо действия.
– Даже если он проник в дом и тайно выкрал документ изстола?
Мейсон улыбнулся, а кресло окружного прокурора разразилосьцелой серией коротких резких скрипов.
– Как исполнитель завещания, – объяснилТопхэм, – он имеет право распоряжаться всем имуществом покойного. Осмотримущества покойного является не только правом, но и обязанностьюдушеприказчика, к тому же он совершенно прав, завещание по закону действительнодолжно быть передано душеприказчику или в канцелярию округа.
Разъяренный шериф повернулся к Мейсону:
– Почему вы мне раньше не сказали об этом?
– А вы меня не спрашивали.
– Но вы же не настолько глупы, верно?
– Понимаете, шериф, – извиняющимся тоном произнесМейсон, – иногда, чувствуя смущение, я лишаюсь дара речи. Вы, шериф,несколько раз обещали принять по отношению ко мне самые крутые меры, чемнесколько смутили меня, и я немного оробел.
Шериф побагровел.
– Сейчас, черт вас возьми, вы не выглядитеробким, – проревел он.
Мейсон улыбнулся окружному прокурору.
– Потому что сейчас, шериф, я нисколько не смущен.
Глава 22
Делла Стрит припарковала автомобиль Мейсона перед зданиемсуда.
– Как вам удалось выйти оттуда? – взволнованноспросила она.
– Протиснулся в дверь, – ответил Мейсон, – нос превеликим трудом.
– Угрожавший тебе правовой волк закован в цепи?
– Лишь только связан. Шериф, полагая, что кражузавещания я не смогу отрицать, выдвинул против меня только это обвинение. Я такразозлил его, что он совсем забыл о сертификате акций. Но пройдет не слишкоммного времени, и он попытается атаковать меня с другого фланга. Понимаешь, в товремя подделка подписи на сертификате казалась единственным возможным способомизбежать ловушки Моффгата. Сейчас же я считаю свои действия непростительнойошибкой.
