Лили собрала девочек, они спустились в гостиную. Эбен, Орин и Голик ждали в лучших нарядах, чтобы отвести девушек на бал. Орин отмылся, его волосы цвета соломы сияли после мытья. Он был похож сегодня на принца.
Как и Эбен. Его туника длиной до колен была с разрезами до пояса, воротник был расшит красными ягодами пираканты, и он выглядел властно, что обычно скрывала форма. Как всегда, при нем был кинжал отца. Он посмотрел на ее руку, а потом ей в глаза.
Она все еще была с кольцом.
— Мы идем с вами, — сказал Ярроу, словно угадав ее мысли.
Она хмуро посмотрела на него, щуря глаза.
— Ты меня не отгонишь, хоть и наследница, — она прекрасно знала, что он хотел ее приструнить.
Она скрестила руки и покачала головой.
— Мы не будем рисковать жизнями других, — сказала Гвен, выглядя яростно с половиной сада розовых роз в волосах.
— Я так и думал, — сказал Ярроу.
Лили поманила девушек соединить руки. Она убежит сейчас, если они не послушают ее.
— Погодите, — Эбен подошел и коснулся пальцами ее запястья. — Мы хотя бы доведем вас до лабиринта.
Он не мог разрушить проклятие, но чувства у него к ней были. Лили знала. Если бы у нее было больше времени… Но отчаяние Тариуса росло с каждым днем. Она не хотела, чтобы Эбен был в нижесаде. Она потирала руки, не желая думать о встрече мужчин. Она надеялась, что Тариус не отправит свою иллюзию на бал этой ночью.
Эбен все равно пойдет за ними. Она тоже так сделала бы. Она боялась, что проход будет открыт после того, как они войдут, но она не могла его остановить.
Эбен заметил перемену ее лица, его плечи расслабились.
— Мы пойдем, — он протянул ей руку, и они пошли на Солдатский бал.
* * *
Цветы бледно-желтого, персикового, лавандового и белого цвета заполняли каждый угол и стол в бальном зале. Никаких красных вспышек. Ни сапфира, ни черного. Запахи сада заполняли воздух, поднимали ее настроение, и она радостно станцевала с Эбеном. Перед Лили появился Голик, потом Орин, но она всегда возвращалась к Эбену, его рука согревала ее спину, его большой палец гладил кольцо на ее пальце.
— Помнишь, — сказал Эбен, — как Мел упала в реку, и ее понесло течением? Я никогда еще не слышал, чтобы ты так громко кричала.
Она два дня не могла говорить, а у Меланты остался шрам на ноге.
— Я не понимал, как привык к твоему голосу, пока он не пропал. Даже когда я уходил в патруль, я всегда слышал тебя в голове. Но это другое. Ты здесь. А я скучаю по твоему голосу.
Она споткнулась, он удержал ее. Комната стала теплее.
— Не знаю, кем бы я был без… твоей семьи. Без тебя. Не знаю, как, но я помогу тебе. Ты сделала бы для меня так же.
Он все же хотел это сделать.
Песня близилась к концу, и Эбен передаст ее другому партнеру.
— Я знал, что план Орина не сработает, — он отвел взгляд. — Я всегда знал, что ты никогда не… чувствовала бы… такого. Ко мне, — он выдавил смешок. — Даже если бы было, ты — принцесса, а я просто сирота. Простой солдат.
Он серьезно? Он думал, что поцелуй не сработал бы из-за нее? Не такой была причина.
Погодите. Он… любил ее? Сердце Лили никогда еще так быстро не билось. Ей казалось, что она улетит, как маслокрыл.
Ах! Разве это важно, если он не скажет этого? Если он не будет считать себя достойным.
Но это было важно. Очень.
Ей нужно было что-то сделать. Кивнуть, обвить руками его шею и поцеловать. Как-то дать понять, что чувства взаимны. Что он не просто солдат.
Песня закончилась. Эбен поклонился.
Она ничего не сделала.
Отец занял следующий танец, Эбен пробормотал, что принесет ей напиток.
— Это моя любимая ночь Драконьего фестиваля, — сказал отец. — И твоя, если я правильно помню.
Она улыбнулась, глядя, как армия служанок сметает лепестки перед следующей песней. Не только у Гвен был букет на голове.
— Я рад, что успел домой, — музыка началась, они присоединились к другим парам. Отец танцевал почти так же хорошо, как Эбен, но наступал на ноги под быструю музыку. Ее ноги пока были в безопасности. — Ситуация в Вините была не такой плохой, как докладывали. Кто-то из дворца подделал послание. Тот, кто хотел, чтобы я задержался на пару дней.
Рансон.
Отец приподнял брови.
— Вижу, ты понимаешь, о ком я.
Лили огляделась. Рансон стоял у столов закусок и следил за ней. Или за отцом. Или за обоими.
— Твоя мама рассказала мне, что происходит.
Мама в платье лавандово-голубого цвета стояла среди круга дам, она смотрела на того, кто следил за ее мужем и дочерью.
— В магии я бесполезен, но тут я помочь смогу, — отец хитро улыбнулся. — Ты избавишься этой ночью от Рансона раз и навсегда.
Лили нахмурилась, голова все еще была полна тем, что почти сказал Эбен. Он хотела увидеть, как это произойдет.
Песня закончилась. Отец отвел ее к пустому месту рядом с кустом с розовыми лентами. Нейлан подошла и заговорила о растениях. Мама и ее дамы приблизились к ним.
Отец оставался бесстрастным, когда Рансон подошел, склонил голову и плечи, но поклоном это назвать было сложно. Он влез в разговор. Он знал о цветах меньше Лили.
— Для чего ты здесь, Рансон? — сказал отец.
Рансон залепетал:
— К-конечно, не зря, Ваше величество. Я пришел пригласить принцессу на танец. Она была занята всю ночь.
— Наслаждайтесь, — отец махнул Нейлан присоединиться к Рансону.
Отказываясь танцевать вне нижесада, Нейлан склонила голову и приподняла бровь.
— Нет? Тогда иди, — он прогонял Рансона.
Тот не слушал.
— Прошу прощения, Ваше величество, но я хотел пригласить принцессу Лили.
— Разве ты этого хочешь попросить у нее?
— Ваше величество?
— Потому что ты можешь просить сейчас, Рансон.
Рансон не смог выдавить улыбку.
— Для чего? Ваше величество, беспечные слова вашей жены не дают шанса уважаемым людям сделать предложение.
Отец стиснул зубы и заговорил.
— Указ королевы не убрать, да. Но его в интересах многих игнорировать.
Мама и ее дамы подошли к Рансону сзади, но он не заметил.
Он не уловил предупреждения отца.
— Дайте ее мне, Ваше величество. Никто ее сейчас не хочет. Она — упрямая, ведет себя как ребенок. Думаю, она сломалась под давлением, но я могу ей помочь. Ей ничего не нужно делать, я обо всем позабочусь.
