чем еще он мне лгал?
— Ты солгал мне.
— Я должен был.
Я покачала головой.
— Нет, не должен. Я бы переехала. Даже если бы не было никакого цветочного магазина, я бы все равно переехала.
— Я не мог так рисковать. — Он махнул на мой живот. — Ты была нужна мне здесь.
И я была бы здесь. Просто потому, что он попросил меня принять участие в жизни нашего ребенка. Но он не дал мне такого шанса. Он не оказал мне ни своего доверия, ни своей веры.
Мой подбородок задрожал, а глаза наполнились горячими, злыми слезами. Чертовы гормоны. Они лишили меня самообладания.
— Я так зла на тебя сейчас. Ты не можешь решать, как мне жить дальше. У тебя не может быть от меня секретов. У тебя были месяцы, чтобы сказать мне правду. Месяцы.
— Мы не думали, что это стоит того, чтобы расстраиваться…
— Мы?
Броуди вздрогнул, поняв, что только что облажался.
— Клара. Она знала.
Он закрыл глаза и кивнул.
— Убирайся. — Я повернулась к нему спиной, прежде чем он успел увидеть, как скатилась первая слеза.
— Ария…
— Я сказала, убирайся.
Он стоял там несколько минут, ожидая. Но когда я не обернулась, он глубоко вздохнул и ушел.
Я вздохнула, только когда зазвенел дверной колокольчик. Затем я позволила себе выплакать непролитые слезы, всего на мгновение, прежде чем взять себя в руки и вытереть лицо насухо.
От слез не бывает ничего хорошего. Я поняла это после смерти моих родителей. Нам с Кларой было по десять лет, когда у нас украли наших родителей. Боль так и не прошла. Со временем она притупилась, но, как и свалка, осталась незабываемой.
Реки слез не вернули их к жизни. Реки слез не спасли нас от дяди. Реки слез не спасли меня от жизни на свалке в пятнадцать лет.
Слезы были бессмысленны.
Слезы не заставили бы Броуди измениться.
Грязь.
— Мне нужна грязь.
Мне нужна была работа. Поэтому я выбежала из офиса и застала Марти в магазине одного, с выражением беспокойства на лице.
— Как ты…
— Я в порядке. — Я направилась к одному из горшков, которые мы заказали несколько недель назад. Я оставила его пустым, потому что там нужно было посадить подходящее растение. Ну, это была сансевиерия.
Не было смысла везти ее домой к Броуди. Не было смысла устраиваться там поудобнее, когда я не могла остаться. Не сейчас. Я позволила себе увлечься мыслью о том, что было бы, если бы.
Этому ребенку не нужна была мать, с головой ушедшая в любовный роман. Пришло время взглянуть на вещи реально.
Я не останусь с мужчиной, который отказывается меня слушать. Я не стану жить с мужчиной, который не уважает, почему я должна сама распоряжаться своей судьбой.
После всего, что я ему рассказала, после всей боли, которую я вынесла, чтобы он мог понять. Он все равно не сказал мне правды.
Это причиняло боль сильнее всего. За все те ночи, что он держал меня в своих объятиях, он так и не нашел в себе смелости признаться, что солгал.
Слезы грозили навернуться снова, но я сморгнула их. Затем я присела на корточки, готовая отнести цветочный горшок в подсобку, когда в животе резко кольнуло.
— Ой! — Я вскрикнула, отпустив цветочный горшок и прижав руки к животу.
— Что? — Марти мгновенно оказался рядом со мной.
— Я не знаю. — Я схватила его за руку, используя для равновесия. — Больно. Просто… дай мне секунду.
— Зачем ты это подняла?
— Он не тяжелый. — Он не был тяжелым. Около десяти фунтов. Я поставила его на это самое место всего три дня назад. — Он не тяжелый.
— Дыши. — Он схватил меня за руку, как раз в тот момент, когда еще один укол пронзил мой бок. Боль была такой острой, словно кто-то схватил меня за живот и разрывал его надвое.
— Ах! — Я задохнулась, втягивая воздух. Пожалуйста, пусть с ребенком все будет в порядке. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
— Ария, что мне делать?
Я встретила его обеспокоенный взгляд.
— Отвези меня в больницу.
Глава 15
Броуди
— Ария Сент-Джеймс. — Я оперся руками о стойку, а медсестра, стоявшая за ней, посмотрела на меня поверх очков в прозрачной оправе.
— Она моя сестра, — выпалила Клара, стоявшая рядом со мной. — Мы семья.
Медсестра открыла рот, но прежде чем она успела что-либо сказать, Марти бросился ко мне.
— Броуди. — Его лицо было бледным. На его лысой голове блестели капельки пота. — Она здесь.
Мы с Кларой последовали за ним, и мы втроем побежали по больничному коридору, уворачиваясь от тележек, придвинутых к стенам, и от инвалидной коляски, стоявшей у открытой двери.
Когда Марти добрался до палаты Арии, он посторонился и пропустил нас вперед.
Ария лежала на узкой кровати, ее волосы были рассыпаны по плечам. Ее руки массировали живот, и когда она заметила Клару, тревожные морщинки на ее лбу разгладились. Она бросила на меня короткий взгляд.
Она была зла. У нее было на это право. Но мне было все равно.
Я бросился к ней и взял ее за руку.
Она вырвала ее.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Я в порядке.
— Как ребенок?
— Хорошо. — Она вздохнула и сосредоточилась на своей сестре, в то время как Клара сидела напротив.
— Что случилось?
— Я была в магазине и наклонилась, чтобы взять цветочный горшок.
— Тебе следовало позволить Марти…
Она бросила на меня такой пронзительный взгляд, что я заткнулся.
— Он был не тяжелый. Я поднимала его три дня назад.
Я еще поговорю с Марти о том, что Ария поднимает на работе.
— У меня началась острая боль. — Она провела рукой по животу, указывая на место, где начало болеть. — Я испугалась, поэтому попросила Марти привезти меня сюда. Врач сказал, что это боль в круглой связке матки (прим. ред.: круглая связка матки — это связка, которая соединяет матку с большими половыми губами).
— Это серьезно? — спросил я.
Ария покачала головой.
— Нет, все нормально. Просто круглая связка растянулась слишком сильно и слишком быстро, когда я двигалась.
— Хорошо. — Клара вздохнула. — Когда позвонил Марти… Боже, ты заставила нас поволноваться.
Когда позвонил Марти, я чуть не выпрыгнул из своей кожи. Я никогда в жизни не ездил так быстро. Клара едва успела запрыгнуть на пассажирское сиденье, как я уже мчался прочь от дома.
Я поехал домой после того, как Ария выгнала меня из магазина. Работать было бессмысленно, и что мне следовало сделать, так это остаться там и присмотреть за ней.
— Как
