продолжать их мучения.
— Печально, — подытожил я, когда с монстрами было покончено. — Я думал, мы узнаем что-то новое о тех событиях. Но если кто-то из важных свидетелей и погиб в эту ночь, Изабелле не удалось поймать никого из них.
— Есть у меня еще одно предположение, — вдруг подала голос Марта. — Элиза, ты помнишь, где именно хранители Забвения проводили свой ритуал, чтобы стереть твои воспоминания?
— Дай подумать, — нахмурила брови девочка. — Кажется, в кабинете дедушки, ну точнее, в том, что от него осталось. Погоди, ты думаешь, что моя память до сих пор хранится где-то там?
— Это логично, — кошка пожала плечами. — Герман очень уверенно говорил про встречу с прошлым. И вряд ли это касалось Изабеллы или тем более этих старых развалин. А значит, у него был повод для такой уверенности.
— Но башня полностью обрушилась во время шторма несколько лет назад, — возразила Элизабет. — Как мы туда попадем?
— Обрушилась в реальности, — возразила Марта. — А в Изнанке, поверь мне, она до сих пор существует.
Мы продолжили свое путешествие и вскоре оказались на уже знакомой винтовой лестнице. Перед дверью в кабинет мерцал магический барьер, покрытый множеством глаз разного размера, словно бы выведенных в воздухе волшебным красным маркером. Глаза были широко распахнуты и дрожали, лишь изредка моргая, как будто им прямо сейчас показывали что-то ужасное.
— «Оставь сомненья, всяк сюда входящий» — задумчиво прочитала девочка надпись над входом.
— Сомнения? А разве не надежду? — переспросил я.
— Это известная фраза из какой-то взрослой книги про путешествия в Изнанку, — пояснила девочка. Что-то вроде главного правила всех демоноборцев.
— А, понятно, — кивнул я. — Из-за этого вы облажались с Изабеллой — нельзя было сомневаться в своей правоте. Получается, там, за барьером, тоже какой-то демон?
— Не просто демон, — заговорила Марта. — А часть души самой Элизы, которую отрезали вместе с плохими воспоминаниями. Нетрудно догадаться, во что она могла там превратиться. Это очень темная и противоестественная магия.
Как будто вытягивание чужих душ из Изнанки ради использования их в качестве магического аналога рабов — это не темная магия. Ну да, не зря же кошка считает, что вообще вся магия этого мира произошла от демонических сущностей.
— Я читала об этом, — задумчиво заметила девочка. — Скорее всего, там нас ждет Умбра, демон памяти.
— Элиза, подумай как следует, ты не обязана встречаться с ним прямо сейчас, — заметила Марта. — Если чувствуешь, что ты не готова, то лучше подождать, пока мы выберемся отсюда и элементалисты заново отстроят башню, чтобы добраться до нужной бреши в Изнанке. Попытка всего одна — отсюда выйдешь либо ты, либо демон, и отступать нам будет некуда.
Опять какие-то правила демонических контрактов? У меня действительно накопилось несколько вопросов к «доброму дедушке Герману», который позволил провести все эти жуткие ритуалы со своей внучкой, да еще и отправил ее расхлебывать последствия в столь нежном возрасте, в компании кошки, мотылька и убитой горем любовницы ее отца. Просто очаровательно!
— Не хочу давить, — решил я высказать свое мнение. — Но на твоем месте я бы подождал, пока Харука закончит ритуал. Это финальный босс всей твоей миссии — идти к нему неподготовленным, раненым, или с любой другой серьезной проблемой за спиной — это настоящее самоубийство.
Девочка долгое время колебалась, стоя на самой границе барьера. Искушение решить все одним махом было велико, но разум все-таки победил.
— Наверное, ты прав, — признала она, — смелость и безрассудство — это разные вещи. Я могу подождать, чтобы подготовиться к этой встрече, и это не значит, что я ее боюсь.
* * *
Ожидание было долгим и мучительным. Забившись в дальний угол, мы наблюдали за тем, как Харука трудится над магическим кругом, тщательно сверяет все размеры и углы, кормит с ложечки беднягу Гарольда — Изабелла так и не соизволила его отпустить. Боюсь представить, что начнется, когда несчастный пленник захочет в туалет. Точнее, просто не сможет больше терпеть. Ну да ладно, это мелочи жизни, они с Амидамару что-нибудь придумают.
Больше всего меня сейчас беспокоит состояние Элизы. Она тихонько всхлипывала, крепко прижав меня к груди (которая стала довольно пышной, должен признать) и уткнувшись лицом в мое плюшевое плечо, так что все изменения в ее внешности я мог наблюдать, так сказать, из первых рядов. Благо, тело медведя был достаточно крупным, чтобы использовать его в качестве «подушки».
С каждым часом ее угольно-черных волосах появлялось все больше красных прядей. Очевидно, что в их тандеме душа Марты намного сильнее и могла бы с легкостью подавить волю ребенка, однако она с самого начала приняла решение уступить девочке и сейчас медленно угасала прямо у нас на глазах. И, как бы мне ни хотелось это отрицать, я порядком привязался к странной женщине-кошке, что практически заменила Элизе мать и долгие годы защищала ее от всех угроз этого недружелюбного мира, не имея возможности даже толком с ней поговорить. А будущий ритуал экзорцизма все еще очень далек от завершения.
Понятно, почему Элиза так страдает — Марта просто не доживет до того момента, как мы вернемся в реальность. Если вообще вернемся.
— Эй, ты как? — спросил я девочку, когда добрая половина ее прически стала красной, а тяжелая аура ее эмоций стала осязаемой и плотной, словно мы оказались глубоко под водой.
Она бросила на меня взгляд, полный боли. По ее щекам текли слезы.
— Вы должны поговорить, — с нажимом сказал я. — Сейчас, пока у нее еще есть силы. Это важно. Потом ты будешь об этом жалеть. Марта, ты меня слышишь? Не надейся, что я позволю тебе уйти так легко!
— Ноктис, Пожиратель тебя раздери, ну почему ты даже сейчас не можешь оставить меня в покое? — ворчливо отозвалась кошка.
— Потому, что мне не наплевать, ясно? — огрызнулся я. — Пусть ты и мразь, каких поискать, но твоя забота о
