я успел их подменить? В городе, за городом? Или уже здесь?
– В городе вы не могли их сменить, поскольку ни разу нигде не останавливались. За городом это вполне могло случиться, но мы отследили как можно более тщательно весь ваш маршрут, и – ваша правда – вы неслись все время словно угорелые. Кстати, почему вы ехали сюда окружным путем?
– Разве запрещено так ехать? – ни один мускул не дрогнул на лице Степана.
– Нет, но странно.
– Странность не есть преступление. Но мы говорили о подмененных номерах. Можете убедиться лично, что номера до сих пор заляпаны грязью, и к ним никто не прикасался. По крайней мере, в течение сегодняшнего дня.
– Вижу, что заляпаны. Но сейчас мы произведем экспресс-экспертизу. Подпишите вот здесь! – капитан с победным видом сунул Степану под нос планшет. Тот, пробежав строчки глазами, приложил палец к сенсору и пожал плечами.
– Пустая трата времени.
– А мы сейчас поглядим, – прищурился капитан. Вид у него был такой, будто он вот-вот выдернет из рукава козырного туза и отхлещет им Степана по щекам.
– Абсолютно.
– Хорошо, – нахмурился капитан и бросил в микрофон эфорамки. – Григорян, подгони машину.
Ответа, разумеется, мы не услышали, но через пару минут, переваливаясь с боку на бок на буграх и ямах, к дому Степана подполз полицейский фургон и замер рядом с капитаном. Григорян выбрался из машины и замер в ожидании очередного приказа.
Капитан между тем уже успел взять несколько проб грязи с бортов машины и номера, отколупывая пинцетом то здесь, то там крохотные кусочки и складывая их в пронумерованные пластиковые пакетики. Мы со Степаном, словно зачарованные, следили за его действиями. До меня не сразу дошло, что он собирается сделать. А ведь все просто! Анализ грязи мог выявить различия в ее составе, и таким образом, судя по всему, капитан собирался доказать нам, что грязь на номерах не соответствует грязи с бортов, лобового стекла и задка фургона, но при этом имеет исключительно тот же состав, что и грязь, в которой стояла машина. А значит, Степан сменил номера и нарочно заляпал их вновь грязью из-под собственных сапог, желая тем самым скрыть подлог.
Я оказался прав: последние три образца грязи капитан взял из месива за автомобилем.
Пройдя мимо нас к полицейскому фургону, он открыл боковую дверь и влез внутрь. Пробыл он там достаточно долго, чем-то гремя, звякая и что-то непрестанно и неразборчиво бурча. Мы со Степаном не решались приблизиться к машине и издали наблюдали за копошащимся у экспресс-лаборатории капитаном. Наконец образцы были исследованы. Мы поняли это по внезапно прекратившейся возне в фургоне, а затем из машины выбрался капитан. Судя по его вытянувшемуся, очень недовольному лицу, результаты не оправдали его надежд. Губы Степана изобразили едва приметную улыбку, но он поспешно спрятал ее в уголках поджатых губах.
– Как ваши успехи, капитан? – полюбопытствовал он не без злорадства.
– Должен с прискорбием констатировать, они отрицательны, – развел тот руками. – Грязь на номерах соответствует взятым нами образцам той местности, по которой вы двигались.
– Иначе и быть не могло.
– Но ведь у вас были другие номера! – никак не сдавался капитан. – Сержант успел снять регистрационную информацию.
– Возможно, в спешке у сержанта дрогнула рука, и он снял информацию с проезжавшей в тот момент мимо нас машины? – предположил Степан.
– Не было никаких машин! – проворчал сержант, надувая покрытые однодневной щетиной щеки, но капитан бросил на него хмурый взгляд, и тот мгновенно притих.
– Ладно, пошли к свинье, – только и махнул рукой капитан и побрел по улице в обратном направлении. Сержант нагнал его и пошел рядом, что-то жарко объясняя, капитану, но тот только дергал головой и скалился.
Мы со Степаном немного поотстали. Мне никак не терпелось узнать, как же Степану удалось провести экспресс-лабораторию. Ведь я точно знал, что в городе номер был липовый.
Степан, похоже, угадал мой вопрос.
– Балбес он, а не капитан, – тихо сказал Степан. – Я полчаса угрохал, чтобы аккуратно отодрать от номеров грязь, перекрутить их на другие, а потом снова размочить грязь и наляпать на место. Но она, зараза такая, никак не хотела сохнуть! Пришлось ее сушить феном.
– Я бы до такого ни в жизнь не додумался. Я имею в виду, заново заляпать грязью. Могу себе представить, какой у тебя был дурацкий вид, когда ты с феном скакал вокруг номеров, придерживая сползающую с них грязь, – еле слышно хохотнул я.
– Да уж, – согласился Степан. – Видок еще тот был.
– А если бы он полез проверять, откручивал ты саморезы или нет? Должны же быть у них какие-то методы для определения свежих царапин от отвертки.
– Должны. Но я шляпки саморезов на всякий случай состарил. Химически, – пояснил мне Степан, не вдаваясь в подробности. А я не стал уточнять. В химии я абсолютный профан, даже, скорее, ноль. Да и ни к чему мне это знание – голову еще всякими глупостями забивать.
– Умно, – только и сказал я. И замолчал.
Капитан в раздумье застыл у калитки дома, в котором обитал Самсон. Он долго топтался, не решаясь отворить ее и вглядываясь в скрытый кустарниками широкий двор с садом, огородом и видневшейся за деревьями в дальнем углу двора крышей сарая, вернее, хлева. То ли капитан побаивался присутствия собаки, которой не видел – почему бы в собственном доме не быть собаке? – то ли еще что ему в голову взбрело. Только колебания его походили на неуверенность и страх увериться в окончательном крахе столь многообещающего громкого дела – таковым капитан наверняка полагал простое «хряково дело», выезжая на поимку преступников. И, разумеется, ему слышались фанфары, гром литавров и мнились бурные рукоплескания и «рукопожимание» начальства. Может, еще премия за поимку опасных преступников. Но его мечты нашими со Степаном стараниями развеивались, будто утренний туман под жаркими лучами солнца. Что выходило похуже кусачей собаки…
А может, его терзали совсем иные сомнения, недоступные моему пониманию как человеку, далекому от службы в полиции.
Собравшись с духом, капитан все же тронул калитку пальцами и толкнул. Калитка приветливо распахнулась, будто приглашая войти незваных гостей. Капитан с сержантом так и поступили.
Войдя, капитан опять прислушался, но все было тихо. Теперь я был уверен, что угадал насчет собаки. Капитан между тем прикрыл калитку и присел рядом с ней на корточки, придирчиво оглядывая новые петли и еще блестящую сетку-рабицу, опутавшую дверь калитки. Сетку удерживали вбитые в доски и загнутые колечками гвозди – тоже новенькие. Ага, проверяет, была ли калитка выломана!
Мы со Степаном молча наблюдали за действиями
