* * *
Кэшин поднялся рано, с самого утра ощущая боль в желудке, и вывел собак на прогулку. Они поднялись вверх по ручью, перешли его и по дорожке двинулись вдоль блестящего нового забора, по земле Кэшина, отмеченной теперь настоящей границей.
После завтрака в своей неизменной компании Кэшин посадил собак в машину и поехал к матери. У берега он свернул на дорогу, шедшую между двумя холмами, которые когда-то были вулканами, где в кратерных озерах жили несметные стаи лебедей, уток, пятнистых луней, скандалисток чаек. Озера эти никогда не пересыхали. Кэшин ехал и вспоминал, как во времена его жизни у Дугью он с мальчишками ходил сюда купаться. Они собирались человек по пять-шесть и приезжали на велосипедах, заходили в черную воду, жижа капала с пальцев, такая холодная, что трясло даже в самые жаркие дни, гуляли меж мертвых остовов деревьев, стараясь не наступать на ветки, похожие в воде на гигантских змей, все в зелени мха, слизи, испещренные птичьим пометом.
По команде все бросались в воду и плыли. В середине озера сбивались в кучу, лежали на воде и чувствовали под собой черную вязкую пучину. Тут надо было нырнуть и подняться наверх с пригоршней серой грязи. Но никто не спешил. В конце концов у самых отчаянных кончалось терпение и они уходили под воду. Сначала ждали, пока поднимется один, и только потом наступала очередь следующего. Как-то раз Берн нырнул и долго-долго плыл под водой, а потом бесшумно вынырнул за мертвым деревом.
Они ждали долго, начали тревожно переглядываться, а затем и вовсе перепугались. Кэшин вспомнил, как все, не сговариваясь, развернулись и поплыли к берегу, оставив Берна на произвол судьбы.
Когда они уже были на мели, Берн неожиданно заорал: «Ну что, трусы? Думали, я тут насовсем застрял, да?»
Начался выпуск новостей.
Четверо полицейских, среди которых одна женщина, были доставлены в больницу после того, как накануне вечером на патрульную машину полицейского участка Кромарти было совершено нападение в районе Даунт. По сообщениям полиции, машину, совершавшую обычное патрулирование района, забросали камнями около десяти часов вечера. На место происшествия были высланы два дополнительных патруля. Они обнаружили, что машину подожгли и враждебно настроенная группа людей перекрыла улицу.
По словам пресс-секретаря полиции, полицейские сделали попытку проехать сквозь эту группу, чтобы присоединиться к своим коллегам. Однако их заставили выйти из машин, и для наведения порядка им пришлось сделать несколько предупредительных выстрелов.
Глава полиции штата Ким Бурк в своем сегодняшнем заявлении одобрил действия полицейских.
«Конечно, будет проведено необходимое расследование, но очевидно, что положение и на самом деле было крайне опасным. Создалась угроза жизни офицеров, и, кроме того, они опасались за жизнь своих коллег, в связи с чем и предприняли необходимые действия», — заявил он.
Мужчина сорока шести лет, молодая женщина и подросток из Даунта с легкими ранениями были доставлены в центральную больницу Кромарти. Они находятся в стабильном состоянии. Женщина-полицейский, получившая травму головы, в настоящее время также вне опасности. Еще двоим оказана необходимая медицинская помощь, и они отпущены домой.
Обычное патрулирование? Это в Даунте-то, как раз в тот вечер, когда нашли Донни Култера? Что же это за начальник полицейского участка, который не предупредил их, чтобы держались подальше от этого района?
«Запугали бедного мальчишку, довели его до самоубийства — теперь и доказывать ничего не надо, он все за вас доказал. И вообще все умерли — все подозреваемые. Ведь вы их убили, вы и ваши головорезы!»
Мать и Гарри были в кухне — ели из больших кривобоких фиолетовых мисок мюсли с фруктами.
— Позавтракал уже? — спросила мать.
— Не успел.
— Похоже, тут не много наскребешь, — сказала Сибил, поднялась, высыпала в миску оставшиеся мюсли из стеклянной банки и залила их остатками компота из фруктовой смеси.
Кэшин сел за стол. Она поставила перед ним миску, пододвинула кувшин с молоком. Он плеснул молока и принялся есть. Удивительно, но оказалось вкусно.
— Майкл звонил, — заговорила мать. — Веселый такой.
— Веселый, веселый, — закивал Гарри — в этом браке он исполнял роль эха.
— Вот и хорошо, — откликнулся Кэшин.
— Несчастный случай, представляешь? — продолжила Сибил. — Да еще и работа такая ответственная. Ну чего хорошего?
Кэшин внимательно смотрел в свою миску. В ней плавали какие-то черные крупинки. Семена, что ли?
— Выпишется и приедет, отдохнет тут у нас, — сказала мать.
— Отдохнет, отдохнет, — эхом откликнулся Гарри.
— Хоть немного вместе побудете, он всегда так тепло к тебе относится, благодарно.
— Просто обожаю, когда меня ценят, — отозвался Кэшин. — В моей жизни это редко бывает.
Гарри засмеялся было, но, наткнувшись на взгляд Сибил, умолк и опустил глаза в миску.
— Может, даже переоценивают, — отрезала Сибил. — Вся любовь и забота досталась тебе.
Кэшин вспомнил о пьяной Сибил в «универсале», о ночах, когда он ждал, что она вот-вот вернется. Он съел ломтик персика и еще чего-то розоватого. По вкусу оказалось одно и то же.
— Позорный этот случай в Даунте вчера вечером, — произнесла Сибил. — Как в Израиле становится — полиция провоцирует бедных на насилие. Толкает на де-виантное поведение.
— Какое-какое?
— Девиантное. И ты, между прочим, тоже. Оправдываешь собственное существование.
— Кто, я?
— Машина контроля! А ты ее винтик!
— Ты это в университете почерпнула?
— Нет, сама всегда знала. Университет дает только интеллектуальную базу.
— Может, и мне воспользоваться интеллектуальной базой? Это что был за курс?
— Доедай, не хочу эти мюсли выкидывать. Они экологически чистые, без химии, на нашем рынке купила.
— На нашем рынке, — повторил Гарри и улыбнулся улыбкой маменькиного сынка.
Сибил пошла проводить Кэшина до машины. Собаки залаяли как бешеные.
— Что, не нравлюсь? — заметила она.
— Не в тебе дело. Лают и лают.
Сибил поцеловала его в щеку.
— Не забывай про Майкла, дорогой, — попросила она. — Обещай, что позвонишь ему.
— Почему ты мне никогда не рассказывала, что отец покончил с собой?
Она отступила и как-то вся сжалась.
— Нет — нет! Он упал. Поскользнулся и разбился насмерть.
— Где?
У нее на глазах блеснули слезы.
— На рыбалке, — выговорила она.
— Где?
— Где?
