– Господин президент, искать замену Корсунскому?.. В банковском секторе, понятно, заработки на порядок выше… К счастью, он воспитал двух толковых замов.
– Полагаешь, уйдет?
Он ответил ровным голосом, но я уловил легкий оттенок сочувствия:
– Он хороший специалист. Его давно сманивают крупнейшие банки. Но я сказал ему о вашей идее всеобщей цифровизации всего-всего, он заинтересовался. Я напомнил, что вы – глава партии трансгуманистов и от своих принципов не отступаете…
Я уточнил:
– Значит, останется? А то все так страшатся тотального наблюдения…
– Он его продвигает. Обещает, что при переходе на цифровизацию не будет коррупции. А кто противится ей, тот и есть коррупционер!
Я улыбнулся.
– А он крут.
К моему кабинету вышли с другой стороны, я сказал с неловкостью:
– Принеси мне план этих… помещений. Выглядит глупо, когда мне должны подсказывать в какую комнату пройти.
Он сказал с легким поклоном:
– Вас стараются разгрузить от всего-всего… повседневного. Вы должны только мыслить и принимать верные решения.
У двери кабинета, по обе стороны которого застыли в красивых позах, изображая деревянные куклы, рослые гвардейцы, нас явно ждет Маковея. Уже снова переоделась, но всё такая же уверенная и резкая, умеет выглядеть милой, но, как я уже увидел, быстрая, как совершенный компьютер, успевающая из всех решений выбрать самое нужное.
– Господин президент, – сказала она четко, но милым высоким голосом, – служба Святейшего Синода сообщает, что через две недели состоится торжественная литургия в честь вашего избрания, будет вынос иконы Пресвятейшей и Превсеблагейшей Богородицы, а также крестный ход вокруг стен Древнего Кремля. Миникрестный, так сказать.
Внутри меня зарычал быстро звереющий трансгуманист, я придушил его чуть и спросил нормальным голосом:
– А я при чем?
Малыгин ухмыльнулся, а Маковея пояснила:
– Прошлый президент участвовал!
– Старый мир рухнул, – сказал я как можно безучастнее. – Тогда был доснапперный, а сейчас постснапперный.
Она сделала большие глаза.
– Господин президент, церковь пока что является силой в нашем тёмном мире.
Малыгин сдержанно усмехался, опустил ладонь на ручку двери и начал медленно открывать.
– Лена, – сказал я серьёзно, – Сейчас даже папа Римский поддерживает Россию, а не нашу церковь. Не глупи. От церкви нужно держаться подальше.
Я вошел в кабинет, но Маковея не дала Малыгину закрыть за нами, зашла уверенно, голос её прозвучал озабоченно:
– Господин президент, снаппер многих толкнул в её ряды. Да и вообще, многие ученые говорят, что они весьма верующие.
Я отмахнулся.
– А при чем здесь церковь? Вон даже глава нашей Академии Наук верующий! Верит, но попов готов передушить собственными руками.
Малыгин сказал с некоторым пренебрежением:
– У него это, скорее, фронда, но ряд ученых полагают, что Вселенную сотворил некий немыслимо могучий интеллект. Лена, на церковь не обращаем внимания, а если обратятся, а они обязательно обратятся, ответим, что весьма заняты!
Она фыркнула, даже, как мне показалось, обиженно надула и без того полные губы, слегка вывернутые наружу, настолько эротично, что вафли предлагать ей точно неприлично.
Малыгин закрыл за ней дверь, повернулся ко мне. Вроде бы между ними есть некое соревнование за место ближе к президенту, по мне так чёрт ногу сломит в этой иерархии, но как раз этих помощников, советников и личных секретарей можно начинать первыми заменять трансгуманистами, что пока сами не принимают никаких решений, но могут косвенно влиять на общее направление.
– Покой вам только снится, господин президент, – сказал он, – через восемь минут у вас брифинг с членами правительства. Кабинет министров приготовил некоторые решения…
– Но что? – сказал я в нетерпении.
– Слишком уж, – ответил он так же быстро, – сами испугались. Без вашего громкого «Да» и удара кулаком по столу, ничего не сдвинется. Люди умные, но робкие. Вы же предпочитаете интеллигентов? А смелые только дураки.
– Ладно, – сказал я. – Пойдем. А чего испугались?
– Да всего. Посевные поля придется уменьшить наполовину, часть нефтяных скважин закрыть, газ вообще не требуется даже в Индии, на те остатки населения прошлогодних запасов хватит, у них там у берега что-то сами копают. Раньше на один Пенджаб хватало, теперь на всю Индию, что уже не Индия, а Бхарат.…
– А ты говорил, все поголовно трусы!
– Я говорил, интеллигентные люди…
– А это не синонимы?.. Ладно, где ты их собрал?
– Где всегда президент собирает на совещание.
– Веди, ты уже все кабинеты знаешь, проныра.
Часть 2 Глава 9
Глава 9
В зале средних размеров два-три десятка человек, стол громаднейший, разместятся все, но половина на ногах, так проще орать друг на друга и размахивать руками, словно и не члены правительства, а болельщики «Шахтера».
Я с порога вычленил взглядом знакомые по прессе лица министров, четверых силовиков, в том числе Палаша, премьер-министра, председателя правительства и троих его заместителей, из двадцати федеральных министров меньше половины, руководитель аппарата президента и два его первых заместителя, а также несколько помощников руководителя аппарата президента.
Колокольный, это глава Росгвардии бешено орет по телефону, требуя убрать, запретить, выставить заслоны и остановить, даже если потребуется применить танки.
А у Росгвардии разве есть танки, подумал я машинально, хотя Госдума вроде бы разрешила, даже тяжёлую артиллерию, но тогда спустили на тормозах…
– Здравствуйте, – сказал я.
На меня никто не обратил внимания, красные и с распаренными лицами, злые, у Гатило вообще глаза выпучены, а на лбу крупные бисеринки пота собираются в крупные и начинают сползать к глазам, но природа для таких случаев отрастила брови, что умело отводят солёный и едкий пот в стороны.
– Драсте! – сказал я громче. – Давайте прервемся и поговорим спокойно, мы же интеллигентные люди…
Большинство не среагировали, только один, вроде бы один из помощников президента, оглянулся с неприязнью, в глазах читалось что-то вроде, пошел бы ты сраный интеллигент в коридор, здесь и без сопливых скользко.
Колокольный продолжал орать:
– Я требую немедленно ввести чрезвычайное положение!.. Страна в хаосе, необходимо…
Малыгин шепнул мне на ухо:
– Палаш требует ввести военное положение, тогда он будет главным, а Колокольному нужно чрезвычайное, тогда рулить будет он…
Я ответил так же тихо:
– Но разве не президент, он же и главнокомандующий, рулит всем?
