шеф?
– Кружится, – признался я. – Но не от успехов, увы. Придется заниматься тем, чем никогда не хотели. Вам в первую очередь!
По моему кивку начали разбирать чашки с кофе и бутерброды, все тоже набегались по кремлевским лабиринтам, прикидывая, где больше всего могут потребоваться их усилия.
Бабурнин сказал живо:
– Всё вроде бы, как мечталось… Но почему бы нам не прийти к власти в благополучное время?
– В благополучное, – проворчал Черноклюв, – нам не прийти. А сейчас как пожарная команда, что ещё понятия не имеем, как оно тушить, спасать и что такое гидрант…
Я посмотрел на него с легкой насмешкой.
– Дружище, тебе придется расстаться с бородищей. Все члены правительства обязаны выглядеть достойно. А бородач всегда неряшлив, как бы не заботился о своем сокровище.
Бабурнин сказал фальшивым голосом:
– Зато борода помогает мужчинам выглядеть мужиками от сохи. А это демократично!
– Бороды ныне в моде, – добавил с лицемерным сочувствием Ламм ,– второй подбородок как скрыть?
Я огрызнулся:
– Нельзя быть дельным человеком и думать о красе ногтей!.. У нас правительство, а не дом моды. Думаю, вы поняли.
Черноклюв вздохнул, поскреб бороду. Про бороду ему и раньше пеняли. Мужчина, заводя бороду, признается, что заботится о внешности, это приветствуется в одной части общества, но отвергается в другой, и понятно, какая более стоящая.
– Подумаю, – буркнул он. – У меня ещё и татуха есть.
– Где? – спросил я.
– На спине. В детстве сделал, дурной ещё был.
Бабурнин сказал злорадно:
– В кабинете министров тебе раздеваться догола низзя! Выдержишь? И вообще татуху лучше сведи, чтоб не принимали за уголовника или, Боже упаси, актера.
Я поинтересовался:
– Кто знает, что у нас со Средней Азией?
Оба посерьёзнели, Бабурнин доложил:
– Там у всех зажженные фитили в передних конечностях, клыки оскалены, но пока только кричат и ругаются.
– Россия виновата?
– Ну да, как всегда и во всем.
Бабурнин, слопав бутерброд с лососем, тут же ухватил второй, отпил полчашки кофе, наконец-то обвел взглядом кабинет, что не просто кабинет, а кабинет президента страны.
Окна с пуленепробиваемыми стеклами, вдобавок закрыты плотными шторами. В шторы, как понимаю, вплетены те нити, которые не способен прорвать даже танковый снаряд. Дорогое удовольствие, но оправдано, гибель президента может резко изменить курс страны. Мы пока что не управляемы искусственным интеллектом, человек весь из тараканов, у каждого свои, и в самых демократичнейших странах с избранием нового главы правительства меняется и политика всего государства.
Так что да, президента нужно охранять любой ценой, это стабильность, что ценнее процветания.
Бабурнин проследил за моим взглядом.
– Безопасность? Уверен, с той стороны полнейшая.
Я ухватился за недосказанное:
– А с этой?
Он сдвинул плечами.
– Несмотря на все проверки персонала всегда есть шанс, что кто-то выхватит пистолет. Охрана же вооружена вся?
Черноклюв буркнул:
– Охрана? Да любой официант может, к примеру, вон ухватить ту статуэтку и бабахнуть по голове. Расколется, как арбуз. Не статуэтка, голова. Я проверил, к столу не привинчена.
– С какой целью проверял? – поинтересовался Иггельд с подозрением.
Я сказал нервно:
– Хватит пугать своего президента! А то я вам наработаю.
Черноклюв проворчал:
– Везде царская роскошь… Не могу привыкнуть. Почему мы здесь?
Бабурнин хмыкнул, перекосив рожу.
– Традиция. Россия придерживается традиционных ценностей, не знал?..
Иггельд с тоской посмотрел на стены с затейливой лепниной восемнадцатого века, на неудобные тяжёлые кресла, каждое из которых гордо возвещает, что в них сидели великие князья, а то и сами императоры великой России, разве что оббивку поменяли, на стенах портреты Петра Первого, Екатерины Великой, разных Александров и Николаев…
Фауст, что сумел справиться только с половиной первого бутерброда, хотя кофе выдул две чашки, произнес задумчиво:
– Оставить бы Кремль, как музей великого прошлого… а самим переехать в эдакий дворец высших технологий!.. Это было бы правильно для двадцать первого века.
– Правильно для нас, – возразил Яфет, – и ещё ста тысяч итээровцев. А остальные сто сорок миллионов с удовольствием живут в прошлом и восторгаются камнями старины. Нас не поймут. Для народа нет в мире места в России лучше, чем Кремль.
Я хлопнул ладонью по столу.
– Хватит растекаться по древу!.. Что у нас с безопасностью на улицах, с продовольственными магазинами?
Бабурнин отреагировал живо и радостно:
– У нас не какая-то алжирная Франция! Мусорные баки не переворачивают, витрины не бьют, машины не жгут!.. Россия и не такое терпела. Гатило отдал приказ полиции пресекать жестко любые нарушения. У нас только дай послабление, такое начнется! А в магазинах с продуктами даже избыток. Хотя из-за понятных проблем с логистикой завозить стали меньше, но и жрунов поубавилось.
Черноклюв хмыкнул.
– Уцелевшие жруны сейчас на диетах. Лучше скажите, кого поставим министром иностранных дел? А то Листоедов слишком интеллигентен. Может быть, Яфета? Он умеет хамить красиво!
– А кем пристроим Ламма? – спросил Фауст. – У него ни стыда, ни совести, вообще ничего лишнего... Министром культуры?
Заржали, я прикрикнул:
– Разговорчики в строю!.. Расслабились, а за окном только ночь наступает. Работать ещё и работать!
