Мне он лишь официально протягивает руку и, крепко пожав мою ладонь, сухо желает счастья. На свадьбу родители, не смотря на настойскивые уговоры будущего зятя и предложение купить билеты (которое они воспринимают в штыки) отказываются наотрез. «Что нам там делать, мы там никого не знаем» выдает сомнительный аргумент мама. Я смотрю на них с грустью и крошечной долей презрения. Они такие же безкрылые муравьи как и Забельский, которых все новое и неизведанное пугает вместо того, чтобы вдохновлять.
Когда самолет авиакомпании «Аэрофлот» взмывает в воздух, я вздыхаю с облегчением. Еще один этап на пути к счастливому богатому будущему успешно пройден.
– Я рад, что настоял на этой поездке, – говорит Франсуа, устроив мою голову у себя на плече, – Я многое про тебя понял.
– И разочаровался?
– Нет, наоборот. Утвердился в своем решении. Я хотел тебе сказать – ты не должна стесняться своих родителей. Они у тебя замечательные.
– С чего ты взял, что я их стесняюсь?
– Это было очень заметно. Они сами это почувствовали, и им было больно и неловко
– Ты преувеличиваешь.
– Мне так не кажется. Лиза, неужели ты думаешь, что отсутствие миллионов на банковском счету, пятиэтажной виллы и лимузина делает твоих маму и папу ущербными?
– Нет, что ты. Просто мне немного грустно, что они никогда не стремились высунуться из серой массы. Добиться чего-то большего.
– А зачем им это пресловутое большее, если они счастливы тем, что у них есть? Не будь столь категоричной, предоставь своим близким возможность собственного выбора и попробуй уважать этот выбор, каким бы он не был.
– А ты у меня философ.
– Да, тебе вообще со мной очень повезло. Ты еще даже не догадываешься, на сколько, – улыбка Франсуа касается моих волос.
«Еще как догадываюсь» мысленно отвечаю я.
Глава 14
Когда мечты сбываются
Мы решаем не тянуть со свадьбой до следующего лета. Во-первых потому что закатывать пышное празднество никто из нас желанием не горит. Во-вторых Франсуа явно начинает тяготить амплуа безденежного юриста, он все чаще роняет намеки на некий приятный сюрприз, который ждет меня после бракосочетания. Мы сходимся на том, чтобы быстренько расписаться в мэрии в присутствии свидетелей и обмыть потом все это дело в каким-нибудь симпатичном ресторанчике. Родители жениха, с которыми я имела счастье познакомиться в Гренобле (длинный дождливый викенд, который полностью прошел за поеданием всяческих недиетических тартифлеттов, и за который я успешно прибавила килограмма три), к нашей великой радости не выразили ярого желания поучаствовать в этой короткой церемонии, потянув за собой вереницу малоизвестных кузэнов и прабабушек. Я пригласила в свидетели Аришку и Жанну. Первая отказалась, сославшись на очередное обострение в нестабильном состоянии дочери. Вторая обещала «забежать ненадолго». Франсуа с моей помощью выбрал самого приличного из своих приятелей – нотариуса Бенуа (этот индивид был хорош хотя бы тем, что умел носить приличные костюмы). За неделю до свадьбы я почти насильно затащила своего суженного в достойный салон, где он лишился доброй половины своих неуправляемых темных косм, и мгновенно преобразился из воинственного социалиста в ухоженного молодого буржуа. Далее я за собственные сбережения приобрела ему сравнительно недорогой, но качественный смокинг в бутике Де Фюрсак и пару лакированных длинноносых ботинок Ланван. Над своим образом я долго не раздумывала, остановив выбор на строгом классическом кремовом платье Диор и сочетающихся лодочках Лубутан.
Наступает судьбоносное утро. Критично проинспектировав свою тщательно отполированную пилингами, аккуратно присыпанную пудрой и румянами и отредактированную в нужных местах тушью, тенями и помадой физиономию, я остаюсь вполне довольна увиденным. Даже противная морщина под левым глазом сегодня решила вести себя посдержаннее. На выходе из ванной я сталкиваюсь лицом к лицу с прекрасным незнакомцем. Франсуа первый раз предстает передо мной в приличном костюме, белой рубашке и атласном галстуке, и надо сказать, что эффект это перевоплощение производит сногсшибательный. Я, конечно, догадывалась, что, освободившись от уродливого кокона, этот мотылек сделается весьма симпатичным, но чтобы на столько… Я ошарашенно хватаю ртом воздух как Новосельцев в гостях у перевоплотившейся Людмилы Прокофьевны. Но вместо того, чтобы обрадоваться, я почему-то пропитываюсь с ног до головы какой-то странной клейкой тревогой. Этот новый глянцевый Франсуа как-то слишком хорош, слишком молод и сексуален. Разделяющий нас год в одно мгновение размножился, порадив как минимум пятерку удручающих детенышей, которые вцепились в мой локоть и потянули к ржавым вратам старости.
– Что-то не так? – безошибочно угадывает мое настроение идеальный мужчина.
– Просто не привыкла видеть тебя таким, – бормочу я, – Тебе очень идет смокинг.
– Ты считаешь? А я чувствую себя скованно как в водолазном костюме. А вот ты действительно замечательно выглядишь!
Седой большеголовый мэр спрашивает меня, желаю ли я стать женой Франсуа Дюбуа, честного налогоплатильщика, законопослушного гражданина города Канны. «Да, и еще раз да!» А красавчик-миллионер Франсуа берет ли в законные супруги бесприданницу Лизу Кравченко? Уверен? Подумай! Она старше тебя на год, и у нее морщина под левым глазом. Все равно берешь? Ну, тогда пиняй на себя. Мы ставим подписи в регистре. Следом за нами расписываются Жанна и Бенуа. Вот и все. Свершилось! «Поздравляю тебя» Нана обнимает меня, изо всех сил стараясь наполнить свой голос искренней радостью, но я вижу, что выходит у нее плохо. Моя самая близкая подруга завидует мне! От этого неприятного открытия мое настроение сползает на пару делений вниз. Она даже отказывается от ресторана, сославшись на срочный отъезд в Абиджан. Я провожаю ее стройный безупречный силуэт печальным взглядом. «Я тебе говорила, что все обзавидуются», замечает брюнетка, поправляя широкополую шляпу, «Ты их всех за пояс заткнула». Я тяну за шиворот упавшее настроение, пытаясь вернуть ему вертикальное положение. Оно подобно сильно перебравшему мужу вяло сопротивляется, бормоча какие-то невнятные отговорки. Бенуа хватает ума не сделаться третим лишним за ужином. Он покидает нас вслед за Жанной, пожелав вечного счастья и эшелона детишек.
Мы отмечаем официальное воссъединение наших сердец в непривычно безлюдном ресторане Карлтона в компании вышкаленных официантов, по своей численности в десять раз привышающих количество гостей заведения. В плотных слоях моей памяти топырщится ржавый бугорок с выцветшей картинкой из прошлого. Неуютный зал общества глухих, разрумяненные дармовой водкой лица полу-знакомых, навязчивые однотипные тосты, лицемерные пустые пожелания, неуклюжие танцы, избитые конкурсы и промозглое ощущение нелепости всего происходящего. Стеклянный бок игращего пузырьками бокала аккуратно дотрагивается до своего застоявшегося без дела соседа, возвращая меня в реальность.
– За нас, – встретив мой зрачок, улыбается новоиспеченный муж.
– За нас!
За тебя, за меня и за наши 150 миллионов! Руинар
