Розэ скользит теплой пенистой волной, рассыпаясь внутри меня веселым феерверком.
– Не жалеешь, что вышла за бедняка, когда вокруг столько ходячих Ролексов? – дразнит меня Франсуа, отправляя в рот крошечный тост с ломтиком гребешка, украшенным комочками черной икры.
– Не жалеешь, что женился на женщине, которая на год тебя старше, когда вокруг полно молодух? – вторю ему я.
– На год старше? Что же ты раньше мне не сказала? Где были мои глаза? – шутливо возмущается этот начинающий юморист.
– Знамо где, как всегда в моем декольте.
После плотного ужина из пяти блюд, двух дессертов и парочки бутылок Руинара первая брачная ночь выходит немного смазанной. Но выходит, что само по себе уже неплохо. Разлившись уставшими телесами по простыне, я собираюсь уже провалиться в сон, когда Франсуа протягивает мне белый прямоугольник конверта.
– Это тебе! Свадебный подарок.
– О! Как мило! Открытка со стихотворением?
– Вроде того.
Я вытаскиваю из объятий картона тонкий испещренный цифрами и буквами листочек. Блондинка и брюнетка раньше меня соображают, что это за бумаженция и принимаются тормошить мой вялый засыпающий корпус, требуя призвать на помощь все имеющиеся актерские способности и с достоинством исполнить эпилог этой пьесы.
– Что это такое? – таращу глаза я, прикинувшись чайником.
– Первая бумага – наш общий текущий счет. Вторая депозит.
– Что-то тут нолей многовато. Это розыгрыш? – звенит крышечкой чайник.
– Нет. Я не хотел тебе раньше говорить, чтобы убедиться, что тебе нужен именно я, а не эти ноли. Незадолго до встречи с тобой я выиграл в лото. 150 миллионов. Пока что я решил заморозить сотню на счету в швейцарском банке, 25 перевел на счет Леа, она получит их на совершеннолетие. А 25 это нам с тобой на новую жизнь. Ты ведь, помнится мне, не хотела работать в Этаме.
– И все это время ты разыгрывал комедию? Строил из себя бедного юриста! Упрекал меня за мою преверженность к люксу! Заставлял загорать на публичных пляжах и обедать в Макдональдсе!
– А как иначе мне было понять, что ты испытываешь ко мне искренние чувства?
– Знаешь что! – закипает чайник, выпуская густую струю пара, – Знаешь, вообще ты кто после этого! Да, за такой обман ты вообще заслуживаешь, чтобы я с тобой развелась!
Искренности в моих псевдо возмущенных речах кот наплакал. Жадный котяра, которому не свойственны сентименты. Франсуа без труда распознает фальшь и, рассмеявшись, сгребает меня в объятия.
– Давай сначала съездим в свадебное путешествие, а потом уже будем разводиться. Если захочешь.
Организацию медоволго месяца я, не смотря на слабый гундешь не достаточно еще освоившегося в новой роли богатея муженька, беру на себя. Лететь бизнес классом не в пример удобнее, чем экономом. Тут вам и освежающие напитки включая неплохое шампанское, и журнальчики, и настольная лампа вместо бестолкового мелкого фонарика в потолке, и приличные одеяло с подушкой, и мягкое раскладывающееся кресло, и качественный телеэкран с богатой подборкой фильмов, и почти ресторанное меню с выбором блюд и вин, и косметичка с кремами Кларанс, расческой, зубной пастой и счеткой. В общем, перемещаешься из точки А в точку Б в нормальных совместимых с жизнью условиях, а не скукожившись в три погибели на твердом сидении, мучимый болью в желудке от гадкой пищи, стрекотом неугомонных соседей, хлопанием туалетных дверей и чавканием унитаза, и вынужденный по прибытию на место в весьма плачевном состоянии выстаивать длиннющую очередь на паспортный контроль. Конечно, в первом классе, расположенном на втором этаже Эрбаса 380, преодолевать воздушные километры еще приятнее. Но я на такое беспардонное транжирство все-таки не решилась. Мальдивы встречают нас жемчужной россыпью островков на безупречном изумрудном фоне неправдоподобной, режущей непривычный глаз яркости. Первые дни мы вообще не выходим за пределы отведенной нам территории, включающей в себя элегантное бунгало с джакузи и бассейном и личным клочочком пляжа, и занимаемся исключительно тестированием перечисленных мест на пригодность для секс-упражнений. В свободное от спорта время мы купаемся, дремлем в тени и лакомимся принесенными услужливым персоналом явствами. Именно таким я представляла медовый месяц, отправляясь в Турцию с Забельским. Помнится, на мои слабые жалобы, мама привычно отрезала «у всех так» и добавила, что я вообще должна была быть неимоверно счастливая, что муж вывез меня за пределы Чечулино. Теперь, потягивая свежевыжатый сок папайи под кучерявой веткой пальмы, я вспоминаю эти слова и мысленно отвечаю «нет, мам, не у всех так, бывает и по-другому». На четвертый день Франсуа надоедает бездельничать и он, вооружившись маскай и ластами отправляется исследовать подводные глубины. В начале я пытаюсь составить ему компанию, но, вскоре понимаю, что подобные эксперименты не для меня. Окошко маски постоянно мутнится, мешая разглядывать рыбешек, в трубку вероломно проникает соленая до тошноты вода, кораллы, такие милые и пушистые на вид, при соприкосновении с моим коленом, оставляют длинную едкую чарапину, очаровательная разноцветная рыбина, выглядящая вполне миролюбиво, принимает мой палец за корм и пробует на вкус (надо сказать клюв у нее как у приличных размеров попугая, и мне едва удается спасти конечность). Кроме того в непосредственной близости от нас горделиво дефелирует дружная стайка небольших акул. Франсуа убеждает меня, что эти обитатели глубин не питаются человечиной, но, пойди знай, что может взбрести в их плоские серые головы при виде испуганной пловчихи с поцарапанной коленкой. Однако все эти неудобства сущие мелочи по сравнению с главной проблемой – после часа снорклинга на моей физионии остается глубокий след от маски, который не сдает позиций до самого вечера. «Вот она старость» печально вздыхаю я, отчаявшись уничтожить противные красные полосы. «Раньше за полчаса бы прошло». Эта плачевная констатация так портит мне настроение, что больше я плескаться с негостеприимными морежителями не желаю, не смотря на уговоры мужа-авантюриста (на анфасе которого пластмассовые очки вообще никаких отметок не оставляют). Все оставшееся время Франсуа занимается изучением морских обитателей в гордом одиночестве, и каждый раз, закончив погружение, повествует об увиденных чудесах со сбивчивым пылом вернувшегося со своего первого урока первоклашки. Вечерами мы дегустируем свежих омаров и лангустов за накрытым прямо на песке у водной кромки украшенным орхидеями и свечами столом. Разморенные солнцем и размякшие от блаженно заторможенного ритма, мы почти засыпаем, стоит нам пригубить бокал вина. Бывает, что додержавшись все-таки до дессерта и проглотив последнию ложку сладкого явства, мы скатываемся на мягкие подушки и, переплетясь конечностями, дремлем часик или два, убаюкиваемые глухими перекатами волн. Нас будит какая-нибудь птица-полуночница или беспокойная летучая мышь, и мы нехотя перебираемся в бунгало, где, окончательно проснувшись, придаемся любви почти до рассвета. Однажды в
