Он действовал наверняка, рассчитывая на ее реакцию, и не ошибся. Она невольно оглянулась в сторону небольшого светильника, стоявшего на полу, и он заметил, как за ним в углу что-то блеснуло. Возможно, тот самый зрачок объектива.
Игорь покачал головой, потом усмехнулся, обретя уже полную уверенность. Достал из внутреннего кармана фотографию Люси и протянул ей. Света буквально впилась в нее взглядом.
— Это и есть моя жена, мой ангел-хранитель. — Теперь он полностью овладел собой, а значит, ситуацией. — Я ее люблю больше всего на свете, — сказал он громко. — Она ничем не хуже тебя. А с такими мужиками, что влюблены в своих жен, не советую связываться… Сочтешь их за импотентов, когда они тебе уступят.
Она растерянно молчала. И снова оглянулась на зрачок в стене — он посмотрел на часы.
— Дело в том, что меня уже ловили на эту удочку, — продолжал он. — И не раз. И ни разу не поймали. Придется придумать что-то другое.
Он говорил все громче для тех, кто их сейчас прослушивал или записывал.
— И потом, мне через несколько минут должны звонить из Москвы, — сказал он после паузы. — Контрольный звонок. И будут очень волноваться, если не найдут. Уж так мы условились, когда я сюда улетал… Поднимут на ноги милицию, ФСБ… По-моему, твоему Коле это совсем не нужно.
Он протянул к ней руку.
— Чего еще… — Она даже отпрянула от него. Теперь он уже ничем не мог ей помочь.
— Ключ, — сказал он. — Или сама откроешь?
Когда она открыла дверь, Игорь, стоя в дверях и убедившись, что от глазка в стене они закрыты шторой, взял ее за точеный подбородок.
— Тебе здорово попадет? — спросил он негромко.
Она чуть пожала плечами, опустив глаза. Потом снова подняла их на него. Теперь в них можно было прочесть только просьбу непонятно о чем.
В другой бы раз, да при других обстоятельствах, думал Игорь, выходя из особняка Сабурова… Но она вряд ли бы на меня взглянула, если на то нет воли хозяина
8Игнат сквозь сон услышал трель сотового и приоткрыл глаза. Это еще кто? Он взглянул на определитель номера. Звонил Трофим. Не Богдан же с того света? На все другие звонки Игнат не отвечал. А тут придется ответить.
Да, скорее всего, это Трофим. Богдана он, Игнат, сначала не хотел убивать. Он вовремя раскусил его ловушку. Как приманку в лице старухи Прошиной. Только и он, Игнат, не так прост. И поздновато Богдан туда пришел, Игнат уже успел замочить Прошину. И когда услышал шаги, а потом увидел крадущегося Богдана, затаился в сенях. Богдан вырыл ему яму, вот сам же в нее и попадет теперь. И все у него, Игната, получилось. Прошину он не зря замочил, обрубив концы… Раз свидетельницы нет, значит, бумаги еще нужнее стали. Осталось последнее: продать их. Теперь он может выбирать: кого шантажировать, чтоб цену заломить и впарить… Может, загнать их тому же Сабе?
Он присмотрелся к спящему Лехе. Свет из дверцы «буржуйки» освещал его лицо розовым светом. Погладил его по лицу. Леха, по обыкновению, не проснулся, а только что-то промычал…
Сколько еще можно торчать в этом болоте? — спрашивал он днем. А сколько придется, ответил себе Игнат. Спешишь? Они оба замазаны кровью по самое некуда. И возрастающий общественный интерес представляют вовсе не они, Леха и Игнат, а эти треклятые бумаги Теперь, когда с той бабой на Заводской покончено, они бесценны. Только не передержать бы…
Прислушиваясь к упорно повторяемым трелям сотового, Игнат, не торопясь достал бумаги из целлофанового пакета и взвесил на руке. Немного они весят, а уж сколько жизней перевесили. Включая жизнь Богдана.
Он включил аппарат.
— Спишь, что ли? — услышал он знакомый насмешливый голос Богдана и вздрогнул.
— Это кто?.. Ты, что ли? — хрипло спросонья спросил он.
— А ты кого-то еще ожидал услышать? — поинтересовался Анатолий.
— Ты это…Откуда?
— С того света, — сказал Анатолий.
— Я ж тебя… Нет, это кто?
— В следующий раз целься в голову. Я-то думал, ты киллер, а ты — убивец. Непрофессионально ты себя повел, хочу сказать. Кино смотришь? Где, я спрашиваю, контрольный в голову? Двойка, больше не могу. Придумал ты неплохо и спрятался как надо. А дальше — непрофессионально. И с тобой в разведку я бы не пошел. Нервишки, однако, надо лечить. Хотя где там, на болоте, найдешь грамотного невропатолога…
— Откуда… про болото знаешь? — ошеломленно спросил Игнат.
— Скажи спасибо, что другие пока не знают, — хмыкнул Анатолий. — Но это до поры до времени. И зависит от тебя.
Игнат промолчал, не зная, что ответить. Снова покосился на спящего Леху.
— Ну так что скажешь? — не отставал Анатолий. — Цены-то падают. А после выборов до нуля упадут.
— Ну это ты врешь, — убежденно сказал Игнат. — За день до выборов эти бумаги у меня с руками оторвут. Вот журналист этот что-то знает, а? Успела она ему слить?
— Я бы это знал… — хмыкнул Анатолий. — Ладно, что дальше?
— Нет, это ты, в натуре, или кто-то там придуряется? — Игнат даже привстал со своей лежанки. — Голос у тебя какой-то…
— Не веришь, проверь. — Голос Анатолия в самом деле был усталым. — Тащи бумаги и получи свои бабки.
— И пулю в лоб, — перебил Игнат.
— … и чтоб я тебя больше не видел. Ты влез в чужую игру, где тебя никто не ждал и ставить на тебя не собирался. А это всегда чревато… Итак, чтоб все было понятно. Я знаю, где ты прячешься. Я знаю, что они у тебя есть. И знаю, что менты тебя живым из леса не выпустят. Все, счетчик включен.
— Ты погоди… — Игнат испугался, что разговор прервется. — Ты это… Извини, что так вышло.
— Не стоит. Я бы на твоем месте сделал то же самое, ну ты понимаешь, — признался Анатолий. — Мне, например, заплатили, чтобы от тебя землю зачистить. Но если не я тебя, так ты меня, верно? У тебя не выгорело, значит, моя очередь. Все нужно доводить до конца, ты это запомни на всю оставшуюся… Это значит— свои бабки получить и свалить с ними куда подальше, чтоб про тебя и думать забыли…
— Слушай, а может, ты журналисту их впаришь? — загорелся неожиданной идеей Игнат. — А бабки пополам?
— Подумаем, — Неопределенно сказал Анатолий. — Только не вздумай соваться к нему без меня! Я еще не знаю, на кого он работает… А если Саба все про это узнает?
Игнат только засопел в ответ.
— А, вот видишь… Не будь жадным, Игнаша. Нехорошо. Поэтому договоримся так. Я через три часа приду в Ельнинский лес, на лужок перед болотом, где ты в сырости, в антисанитарных условиях хоронишься со своим барашком. Кстати, что ты собираешься с ним делать?
— Подумаем, — в тон ему повторил Игнат. — Ну ты. типа, не в обиде?
— Да что ты как баба… — презрительно выдавил из себя Анатолий. — Какие тут могут быть обиды? Говорил уже. Не ты меня, так я тебя! Вчера лучше получилось у тебя. Больше уже не получится. Ну так как мы договоримся?
