невинно, безропотно и покорно, только в глазах изредка промелькивала подспудная тревога.
– Итак, – спросил Люпусиан, – ты утверждал, что сестру украли у тебя на глазах и ты до вечера искал ее в городе? Почему ты не вернулся домой и не предупредил меня? Почему не поднял тревогу?
– Страх удерживал меня, господин.
– Тогда каким же образом Пантея оказалась в Александрии, на противоположном берегу моря, где ее приставили к посланцу императора? Как ты можешь объяснить это странное обстоятельство?
– Не знаю, господин.
Люпусиан некоторое время пристально разглядывал физиономию Викса, потом спросил:
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать…
Пауза.
– Вот что, «племянник». Сейчас ты отправишься в свою комнату. Там ты крепко подумаешь, не рассказать ли все, что касается тебя, твоей так называемой сестры и вашего пребывания в Медиолане. Вспомнишь все о своей матери, если, конечно, тебе есть что вспомнить, а также признаешься, где и когда ты встретился с Пантеей, как вы познакомились, кто вас познакомил и, главное, кто стоит за так называемым «похищением».
Викс дрожащим голосом перебил хозяина:
– Что с моей сестрой?
– Ее убили.
– Как убили?!
– Зарезали, – объяснил Люпусиан.
В глазах мальчишки мелькнул ужас.
На его лицо на мгновение легла тень, и оно чрезвычайно постарело. Следом в глазах промелькнуло что-то зловещее, и этот новый облик куда больше подходил «племяннику», чем прикид глуповатого мальчишки.
– Иди… – приказал хозяин. – Подумай.
* * *
Храбрий отвел Викса в его комнату, расположенную на верхнем этаже унылого, непомерно громадного особняка, который отгрохал себе его бывший владелец – сенатор Аквилий Регул и о котором до сих пор в городе вспоминали с ужасом и ненавистью, как об одном из самых отъявленных доносчиков и негодяев, сколотивших свой капитал при недоброй памяти Домициане.
По пути Викс поинтересовался у Храбрия:
– Это точно насчет Пантеи?
– Точнее не бывает. Сам видел.
– Но этого не может быть… – задумчиво, обращаясь к самому себе, подытожил мальчишка.
Уже у самой двери Викс вновь подал голос:
– И ты видел, кто это сотворил?
– Нет, кто сотворил, не видел, а вот с черным дьяволом, выдающим себя за посланца птолемаидской Тени, пришлось познакомиться.
«Племянник» переступил через порог и сквозь зубы предупредил:
– Это дорого обойдется тебе…
– Иди, иди, – подтолкнул его Храбрий.
Только затворив за «племянником» дверь, Храбрий с удивлением и не без дурного предчувствия отметил, что последние слова «пленника» никак не соотносились с хныкающим и обиженным ребенком. Угроза более подходила пронырливому и безжалостному злоумышленнику, сумевшему ловко втереться в дом к «дяде». За такими, как Википед, нужен глаз да глаз.
…Может, предупредить хозяина, чтобы мальчишку связали и лишили возможности двигаться?
* * *
Храбрий как в воду смотрел.
Вечером, когда мальчишке принесли ужин, в комнате никого не оказалось. Викс словно сквозь землю провалился.
Обыскали дом.
Люпусиан приказал удвоить караул и на ночь выпустить всю свору собак.
Глава 2
Тайна раскрылась случайно.
Это случилось в тот день, когда маленький Луций Вер, цезарь и соправитель Марка Аврелия, узнал, что в латинском языке существуют буквы и звуки, а звуки бывают гласные и согласные.
К сожалению, это открытие не очень-то заинтересовало мальчишку. В ответ на угрозу порки Луций показал учителю язык, на чем и попался. В зал, где обучался Луций, вошли император и его соправитель Марк. Заметив высунутый язык, они очень удивились.
Мальчик тут же спрятал язык, а смущенный грамматик отступил назад и поклонился.
– В чем дело, Луций? – поинтересовался Антонин.
Мальчик покраснел, заерзал, потом, набравшись смелости, заявил:
– Аполлоний пугает меня всякими демонами. Он называет их звуками и буквами. Он заявляет, что демоны-звуки бывают гласные и согласные, а буквы маленькими и заглавными. А мой дядя Цивика заявляет, что для будущего августа важнее держать подданных в страхе и проявлять милость к подданным, а не издавать всякого рода звуки или писать буквы.
– Как же ты будешь отдавать распоряжения, если будешь молчать?
– Я не стану молчать!
– Ну, а тем, кто находится в сотнях миль от тебя, как будешь отдавать приказания?
– У меня будут слуги, которые доставят их в самые отдаленные провинции.
– Как же жители тех провинций удостоверятся, что приказы подлинные, а не фальшивые?
Луций задумался, потом просиял:
– А я их подпишу и приложу императорский перстень.
– Но как же ты подпишешь документ, если не будешь различать буквы?
– Ладно, – согласился Луций, – буквы я выучу, но за это, отец, ты должен подарить мне маленькую лошадку.
– Не рано ли ты решил ставить условия принцепсу, Луций? – возмутился Марк Аврелий.
– Этому надо учиться с малолетства, Марк! – решительно возразил мальчишка. – Иначе будет поздно. Дядя утверждает, если опоздаешь, потом тебя никто слушаться не будет.
– Странное утверждение, – удивился император. – Помнится, я учил тебя, что прежде чем объявить свою волю, надо быть уверенным, что она будет исполнена точно и в срок и послужит процветанию Рима.
– А Цивика говорит, любой приказ императора подлежит исполнению. Даже самый наиглупейший.
Император и Марк Аврелий удивленно переглянулись, затем Тит обратился к Аполлонию:
– На сегодня, думаю, достаточно. Урок окончен. Ты свободен.
Учитель поклонился и вышел из комнаты.
Император подошел к мальчику и взял его за плечо.
– Ты делишься с Цивикой с тем, что услышал во дворце?
– А как же, ведь он мой дядя, а я будущий принцепс и должен знать, что творится во дворце.
Марк Аврелий изумленно открыл рот.
– Какой же приказ он назвал наиглупейшим? – спросил он.
– О поездке Лонга в Египет. Любой догадается, зачем Бебия послали в Египет.
– Зачем же?
– А то вы не знаете! Чтобы сменить тамошнего префекта Гелиодора. Только вы не думайте, я сам догадался. Что я, глупый, что ли? Только это зряшное дело. Бабий совсем заучился, да еще спутался там с какой-то шлюхой. Я не стал бы ему доверять.
– Луций, разве я не предупреждал тебя, что все, что мы обсуждаем с Марком в твоем присутствии, нельзя выкладывать посторонним. Ты будешь наказан, малыш.
– Розгами?
– Розгами, – подтвердил Тит.
Мальчик погрустнел.
Император поинтересовался:
– Ну, а с кем Цивика делится этими секретами? Хотя откуда ты можешь знать?
– Ха, не знаю! С сенатором Ацилием Аттианом. А тот делится новостями с префектом города Катилием Севером. Однажды дядя даже обмолвился, будто Аттиан признался, что есть новость, которая будет очень интересна префекту города.
– Какая новость?
– О том, что в городе появился разбойник Сацердата. Ацилий Аттиан еще заявил, что этого пса следует подержать на привязи.
* * *
Оставшись одни, Тит Антонин и Марк некоторое время молчали.
Тишину нарушил Марк Аврелий:
– Возможно, отец, ты поторопился с
