самих городов.
Между тем отряд Вария продолжал расти. За три дня, проведенных восставшими на вилле Петилины, к ним присоединились еще восемьдесят пять человек. Это были в основном беглые рабы, скрывавшиеся в окрестных горах.
Вспомнив, как в лагере Минуция галлы и испанцы сплетали щиты из виноградных лоз, Варий расположил своих бойцов на берегу реки и приказал им заняться плетением щитов из ивовых веток. Однако с оружием дело обстояло плохо. Только двести повстанцев имели охотничьи копья и рогатины. Мечи были только у Вария, Эгнация, Эвгенея и у двенадцати фрегеллийцев. Остальные вооружены были обожженными на огне кольями или дубинами.
Варий обрадовался, когда в имении Петилины была обнаружена небольшая кузница. Он тут же приказал собирать железо, чтобы изготавливать из них наконечники для рогатин и дротиков. В ход пошли даже железные прутья решеток, которые повстанцы выламывали из окон эргастулов и крупорушек.
На следующий день (пятый день восстания) Варий произвел смотр своим воинам, которые все до одного имели щиты, сплетенные из ивовых прутьев и обтянутые бычьими шкурами, найденными в большом количестве на одном из складов усадьбы.
– Теперь вы можете дать отпор даже хорошо вооруженному врагу, – с довольным видом говорил Варий, обходя строй своих бойцов. – Но не забывайте, что пока вы будете иметь дело с плохо обученными и малочисленными наемниками. Придет время, и в Сицилию явятся римляне. Это более серьезный противник, но и римляне не устоят перед вами, если вы будете хорошо вооружены. Думайте об этом всегда, собирайте медь и железо, проявляйте смекалку в изготовлении копий, дротиков и даже мечей. Когда Рим пришлет сюда свои легионы, у нас должна быть хорошо вооруженная армия.
Сказав это, он объявил всем о начале похода в область Гераклеи, где к восставшим должны присоединиться сотни рабов во главе с храбрыми и надежными предводителями.
В тот же день Варий повел свой отряд вниз по течению реки. Через шесть часов повстанцы вышли к морю в пяти милях от Мазары. Здесь фрегеллиец, облюбовав один из холмов, приказал строить на нем лагерь.
Он все еще надеялся, что власти Мазары пошлют против восставших своих солдат. Ему нужна была хотя бы небольшая победоносная стычка с врагом. Это подняло бы дух его бойцов, и, кроме того, повстанцы завладели бы настоящим оружием и доспехами. Но Варий только напрасно потерял два дня, ожидая появления противника.
За это время отряд восставших вырос до четырехсот восьмидесяти человек. К нему поодиночке и группами присоединялись прятавшиеся в горах беглые рабы, народ крепкий и отважный. Все они в течение долгого времени разбойничали в этих местах, некоторые из них имели мечи и кинжалы.
– Случай или бог нам помогает, но пока все идет прекрасно! – торжествовал Варий.
Ранним утром десятого дня восстания он поднял людей и повел их берегом моря к Селинунту. Он еще не знал, что римский претор три дня назад прибыл с кораблями в Агригент и, узнав о начале мятежа близ Галикий, спешно выступил в поход по дороге в Гераклею, присоединив к своей когорте две трети греческих наемников из гарнизона города и более сотни римских граждан, которые по возрасту были пригодны к военной службе и которых Нерва, не принимая никаких возражений, привел к присяге.
Глава четвертая
Лагерь под Триокалой. – Братья Тицинии
В то время как отряд Вария, двигаясь вдоль побережья, приближался к Селинунту, отстоявшему от Гераклеи более чем на сорок миль, претор Нерва, имевший под своим началом сто восемьдесят римских легионеров и хорошо вооруженных служителей преторской когорты, шестьдесят критских стрелков из лука и четыреста восемьдесят солдат из Агригента, включая около сотни римских граждан, в основном торговцев, которым Нерва приказал вооружиться и следовать за собой, ускоренным маршем прибыл в Гераклею и стал приводить там к присяге всех военнообязанных граждан города. Ему понадобился всего один день, чтобы составить из солдат городской стражи и граждан Гераклеи вспомогательный отряд численностью в триста семьдесят человек. Теперь Нерва располагал целым войском, насчитывавшим свыше тысячи двухсот воинов. Это была внушительная сила. Хотя претор еще не знал в точности о численности восставших, он был уверен в подавляющем превосходстве над противником. По первым сведениям Марка Тициния, отправленного с отрядом всадников в Термы Селинунтские, чтобы вести наблюдения за всеми передвижениями мятежников, последних насчитывалось не более тысячи человек, и все они стояли лагерем в области Мазары. Но это были всего лишь слухи, раздутые молвой.
Тогда еще ни претор, ни Тициний не знали, что в это время отряд Вария достиг Селинунта и, сделав остановку под самыми стенами города, продолжил движение на восток, чтобы уже на следующий день быть под Гераклеей.
Известие о том, что претор с большими силами уже подошел к Гераклее, Варий получил от Эвгенея, вернувшегося с Каприонской горы, где он провел два дня среди беглецов из имения Серапиона. Он рассказал о своей встрече с Сальвием и Тераменом. Они уже готовы были идти в имение, чтобы поднять там рабов, состоявших в заговоре. Однако прибежавший из имения юноша, посланный кузнецом Эргаменом, сообщил, что к Гераклее приближается претор с войском, и Сальвий не решился на выступление, считая, что оно заранее будет обречено на неудачу. Сам он с тремя десятками товарищей остался на Каприонской горе, а Эвгеней, вскочив на коня, помчался к Варию, чтобы предупредить его о приближении римлян.
Молодой сириец встретил отряд Вария в нескольких милях от Терм Селинунта. Его конь, измученный долгой скачкой, был в плачевном состоянии. Да и самого всадника, с ног до головы покрытого грязью и пылью, друг его Маний Эгнаций узнал с трудом.
– Бедняга! – воскликнул он, помогая юноше слезть с коня. – За тобой словно волки гнались! Во что ты превратил моего Пегаса?
– Спешил, чтобы поскорее увидеть тебя, мой Эгнаций, – обнимая друга, пошутил Эвгеней.
– Правду сказать, я не ожидал от претора, что он будет так стремителен в своих действиях, – сказал Варий, выслушав сообщение Эвгенея. – Но, в сущности, это ничего не меняет в наших планах, которые мы обсуждали в роще Паликов. Мы уйдем в горы и засядем в каком-нибудь неприступном месте, предварительно запасшись провиантом. Пока римляне будут держать нас в осаде, Сальвий под Гераклеей, Афинион под Сегестой, а Диоксен с Дамаскидом в областях Мерганы и Анкиры будут собирать силы для своего выступления.
И Варий, свернув с большой дороги, повел отряд напрямик в сторону Триокалы. Этот город был окружен горами, среди которых можно было найти для лагеря подходящее место.
Вперед отправились Герий Каннуний с восемью всадниками. Разведчики вернулись довольно скоро. Каннуний рассказал, что обнаружил достаточно высокий скалистый холм неподалеку от дороги, примерно на полпути между Триокалой и берегом моря. По его словам, место было удобно еще и тем, что под скалами на склоне холма бьют родники.
Отряд прошел по бездорожью около шести миль. Незадолго перед закатом разведчики привели его к скалистому холму, который действительно был хорошо укреплен самой природой. Только со стороны дороги, находившейся поблизости (эта дорога вела от Терм Селинунта к Триокале) холм был открыт для нападения. В этом месте склон его походил на высокий лагерный вал. Со всех остальных сторон холм спускался к подножию либо крутыми уступами, либо обрывался совершенно неприступными отвесными скалами.
У пологого склона холма Варий приказал отряду остановиться и воткнул в землю копье. Здесь он отметил место для временной стоянки.
Пока подходили отставшие, Герий Каннуний и его всадники показывали командирам двух передовых центурий, где находятся источники, чтобы утомленные с похода бойцы могли утолить жажду.
Спустя еще немного времени Варий и все командиры поднялись на вершину холма. Она представляла собой две небольшие площадки: верхняя была достаточно просторна, чтобы разместить на ней триста человек; нижняя, менее широкая, отделялась от верхней невысоким уступом. На обеих площадках вполне могло хватить места для четырехсот восьмидесяти человек и восьми повозок
